Вообще Валландер не исключал такой вероятности, но все же он испытал некоторое разочарование, что это случилось так давно.
— Отчего он умер?
— Он покончил собой. Обычный поступок для мужественного человека. Для того, кто привык вести вооруженную борьбу в тяжелых условиях.
— Почему он покончил с собой?
Экберг пожал плечами.
— Думаю, ему все осточертело.
— Что осточертело?
— Что может осточертеть, когда человек кончает с собой? Сама жизнь. Скука. Усталость, одолевающая тебя, когда каждое утро смотришь в зеркало.
— Как это произошло?
— Он жил в Соллентуне, к северу от Стокгольма. Одним зимним утром он положил в карман пистолет, сел в автобус и доехал до конечной остановки. Вышел в лес и застрелился.
— Откуда вы все это знаете?
— Знаю. И это значит, что он вряд ли имеет какое-либо отношение к убийству в Сконе. Только если он не стал привидением. Или не подложил мину, которая взорвалась только сейчас.
Валландер не взял с собой дневника Бергрена. Сейчас он об этом пожалел.
— В Конго Харальд Бергрен вел дневник. Мы нашли его в сейфе убитого. Торговца автомобилями, которого звали Хольгер Эриксон. Вам что-нибудь говорит это имя?
Экберг покачал головой.
— Вы уверены?
— С памятью у меня все в порядке.
— Вы не знаете, как туда мог попасть этот дневник?
— Не знаю.
— Как вы думаете, что могло больше семи лет назад свести этих людей?
— Я видел Харальда Бергрена всего один раз. Это было за год до его смерти. Тогда я жил в Стокгольме. Однажды вечером он зашел ко мне. Он был очень возбужден. Сказал, что в ожидании новой войны разъезжает по стране, работая месяц здесь, месяц там. У него ведь была профессия.
Валландер забыл о такой возможности. Хотя это было написано в дневнике — на самых первых страницах.
— Вы имеете в виду, что он был автомехаником?
Экберг впервые был удивлен.
— Откуда вы знаете?
— Из дневника.
— Торговцу автомобилями мог потребоваться еще один автомеханик. Может, Харальд был в Сконе и там познакомился с этим Эриксоном.
Валландер кивнул. Конечно же, могло быть и так.
— Харальд Бергрен был гомосексуалистом? — спросил Валландер.
Экберг улыбнулся.
— Еще каким, — ответил он.
— Это обычно среди наемников?
— Да нет. Но и необычным не назовешь. Наверное, такое встречается и среди полицейских?
Валландер не ответил.
— А такое не встречается среди консультантов по разрешению конфликтов? — вместо этого спросил он.
Экберг встал и подошел к музыкальному автомату. Он улыбался.
— Встречается, — сказал он.
— Вы даете объявления в «Терминаторе», — продолжил Валландер. — Вы предлагаете свои услуги. Но там не говорится, что это за услуги.
— Я посредник.
— В чем?
— Я даю информацию о различных работодателях, которые могут представлять интерес.
— Наемная служба?
— Иногда. Иногда личная охрана, охрана транспорта. По-разному. При желании я мог бы завалить шведские газеты любопытнейшими историями.
— Но вы этого не делаете?
— Я дорожу доверием своих клиентов.
— Я не принадлежу к газетному миру.
Экберг опять сел.
— Терр’Бланш в Южной Африке, — сказал он. — Лидер нацистской партии буров. У него два шведских телохранителя. Это просто пример. Но если вы заявите об этом публично, то я естественно, буду все отрицать.
— Я ничего не скажу, — сказал Валландер.
Больше вопросов у него не было. Что на самом деле означали ответы, которые он получил от Экберга, он пока не знал.
— Можно я оставлю фотографию себе? — спросил Экберг. — У меня небольшая коллекция.
— Можно, — ответил Валландер и встал. — У нас есть оригинал.
— А у кого негатив?
— Я бы и сам хотел это знать.
Уже на пороге Валландер понял, что у него есть еще один вопрос.
— Для чего вы все это делаете?
— Мне присылают открытки со всего мира, — ответил Экберг. — Только поэтому.
Валландер понял, что другого ответа он не получит.
— Я не уверен. Но может случиться, что я позвоню. В случае, если у меня появятся еще вопросы.
Экберг кивнул. И закрыл дверь.
Когда Валландер вышел на улицу, дождь превратился в дождь со снегом. Одиннадцать часов. В Евле ему больше делать нечего. Он сел в машину. Харальд Бергрен не убивал Хольгера Эриксона и Ёсту Рунфельдта, естественно, тоже. То, что могло стать вероятной версией, рассыпалось у них в руках.
«Придется начинать все заново, — подумал он. — Придется вернуться к исходной точке. Вычеркнем Харальда Бергрена. Забудем про дневники и ссохшиеся головы. Что мы тогда увидим? Наверное, что среди последних работников Хольгера Эриксона был Харальд Бергрен. И что еще он был гомосексуалистом.