— Я знаю, — сказала она. — У нас здесь тоже об этом поговаривают.
— Сложно сохранять спокойствие, когда такое случается с собственными детьми, — сказал Валландер. — И все же мы должны стараться не терять благоразумия.
— Это насилие, — проговорила она. — Откуда оно?
— Не думаю, что есть плохие люди, — ответил Валландер. — Во всяком случае, их очень мало. Есть плохие обстоятельства. Из-за которых и происходит все это насилие. Именно с обстоятельствами мы и должны бороться.
— А ты не думаешь, что чем дальше, тем будет хуже?
— Возможно, — неуверенно ответил Валландер. — Но если и так, то виноваты не злые люди, а меняющиеся обстоятельства.
— Эта страна стала такой жестокой.
— Да, — согласился Валландер. — Очень жестокой.
Он пожал ей руку на прощание и направился к машине.
— Как Тереза? — спросил водитель.
— Она, конечно, расстроена, — ответил Валландер. — Как и ее родители.
— По-моему, от такого можно только взбеситься.
— Да, — сказал Валландер. — Это уж точно.
Валландер вернулся в участок. Хансон и Анн-Бритт Хёглунд все еще были в школе. Валландер узнал, что Лиза Хольгерсон в Стокгольме. Он на секунду разозлился. Но она была в курсе событий. И собиралась вернуться в Истад после обеда. Валландер разыскал Сведберга и Хамрена. Нюберг был в поместье Хольгера Эриксона и искал отпечатки пальцев. Полицейские из Мальмё тоже отсутствовали. Валландер, Сведберг и Хамрен сели в комнате заседаний. Все были возмущены случившимся. Они говорили совсем недолго. После чего вернулись к своим делам. Задания были тщательно распределены между членами группы на вчерашнем совещании. Валландер позвонил Нюбергу на мобильный.
— Как дела? — спросил он.
— Все очень сложно, — ответил Нюберг. — Но мы, кажется, нашли нечеткий отпечаток в наблюдательной вышке Эриксона. С нижней стороны перил. Вполне вероятно, что отпечаток не его. Мы продолжаем поиски.
Валландер задумался.
— То есть, ты хочешь сказать, что убийца поднимался на башню?
— А почему бы и нет?
— Возможно, ты прав. Тогда там, может быть, есть и окурки?
— Нет, мы бы обнаружили их с самого начала. Сейчас уже определенно слишком поздно.
Валландер рассказал о своем ночном разговоре с Ильвой Бринк.
— Табличка в полиэтиленовом пакете, — сказал Нюберг. — Если у нее неплохое обоняние, может, она что-нибудь и разберет.
— Надо проверить это как можно быстрее. Позвони ей сам. У Сведберга есть ее домашний телефон.
Нюберг обещал выполнить его просьбу. Валландер заметил, что ему на стол положили какую-то бумагу. Это было письмо из Патентно-регистрационного управления, в котором сообщалось, что Харальд Бергрен официально не менял своего имени. Валландер отложил письмо в сторону. Было десять часов. Все еще шел дождь. Валландер вспомнил вчерашнее совещание. И снова забеспокоился. А что, если они выбрали неправильный путь? И тропинка, по которой они идут, никуда не ведет? Он встал у окна. У него перед глазами была водонапорная башня. «Катарина Таксель — наша главная версия. Она видела эту женщину. Что она делала в роддоме ночью?»
Он вернулся к столу и позвонил в Лунд Бирку. Его смогли найти только через десять минут.
— Около дома все спокойно, — доложил Бирк. — Никаких посетителей, кроме одной женщины, по всем описаниям — ее матери. Один раз Катарина выходила ненадолго в продуктовый магазин. С ребенком оставалась мать. Ничего необычного, только Катарина купила много газет.
— Наверно, она, хотела узнать об убийстве. Она догадывается о нашем присутствии?
— Не думаю. Она напряжена. Но ни разу не оглянулась. Вряд ли она подозревает, что мы за ней следим.
— Нельзя, чтобы она догадалась.
— Мы все время меняем людей.
Валландер склонился над столом и открыл свою тетрадь.
— А как с досье? Кто она?
— Ей тридцать три, — сказал Бирк. — Блумберг ее старше на восемнадцать лет.
— Это ее первый ребенок, — сказал Валландер. — Поздновато. Но, наверно, женщины, которые боятся не успеть, не так уж беспокоятся о возрастной разнице? Хотя, что я могу об этом знать?
— Блумберг, если верить ее словам, не отец ребенка.
— Это ложь, — ответил Валландер и тут же удивился, откуда у него такая уверенность. — Что еще?
— Катарина Таксель родилась в Арлёве, — продолжил Бирк. — Ее отец работал инженером на сахарном заводе. Он погиб, когда она была маленькой. Его машину переехал поезд. Недалеко от Ландскруны. Ни братьев, ни сестер у нее нет. Выросла с матерью. Они переехали в Лунд после смерти отца. Мать подрабатывала в Городской библиотеке. Катарина хорошо училась в школе. Потом поступила в университет. География и языки. Немного странное сочетание. Педагогический институт. С тех пор преподает. Одновременно организовала небольшое предприятие, выпускающее разные средства для волос. Короче говоря, она достаточно деятельна. Мы, конечно, не нашли ее ни в одном из наших реестров. Личность, ничем не примечательная.