— Быстро вы с этим справились, — похвалил Валландер.
— Я сделал, как ты сказал, — ответил Бирк. — Поставил на это задание много народа.
— По всей видимости, она еще ни о чем не догадывается. Узнав, что мы составляем досье, она бы заволновалась.
— Посмотрим, сколько это может продлиться. Может, надо на нее надавить?
— Я и сам об этом думал, — ответил Валландер.
— Арестовать ее?
— Нет. Я приеду в Лунд. И тогда мы с тобой можем еще раз с ней побеседовать.
— О чем? Если у тебя не будет никаких важных вопросов, она заподозрит неладное.
— Я подумаю по дороге, — сказал Валландер. — Давай встретимся у ее дома в двенадцать.
Валландер выписал себе машину и выехал из Истада. Остановился у «Стурупа» и купил бутерброд. Как обычно, разозлился из-за цены. Одновременно он попытался сформулировать несколько вопросов для Катарины Таксель. Нельзя же спрашивать то же самое, что в прошлый раз.
Он решил, что отправной точкой будет Эужен Блумберг. Ведь это его убили. И им нужны о нем любые сведения. Катарина Таксель всего лишь одна из многих, к кому они обратились.
Без четверти пять Валландер с большим трудом нашел место для стоянки в центре Лунда. Когда он шел по городу, дождь кончился. Вопросы для Катарины Таксель были почти готовы. Издалека он увидел Бирка.
— Мне рассказали, — сказал Бирк. — О дочери Мартинсона. Это ужасно.
— А что не ужасно? — ответил Валландер.
— Как она?
— Остается надеяться, что забудет. Но Мартинсон сказал, что хочет увольняться. Я должен его удержать.
— Если он действительно решил, то его уже ничто не остановит.
— Надеюсь, ты не прав, — сказал Валландер. — Во всяком случае, я должен убедиться, что его решение осознанно.
— Однажды мне швырнули в голову камень, — сказал Бирк. — Я так взбесился, что догнал этого ненормального. Оказалось, что когда-то я посадил за решетку его брата. И он счел себя в полном праве швырнуть в меня камень.
— Полицейский всегда остается полицейским, — сказал Валландер. — По крайней мере, если верить тем, кто кидается камнями.
Бирк перевел разговор на другую тему.
— О чем ты будешь с ней говорить?
— О Эужене Блумберге. Спрошу, как они познакомились. Пусть думает, что я задаю ей такие же вопросы, как и многим другим. Почти что рутинные вопросы.
— И чего ты этим добьешься?
— Не знаю. Но думаю, что это все равно важно. Вдруг что-нибудь промелькнет между ее ответами?
Они вошли в подъезд. Валландеру вдруг показалось, что что-то не так. Он остановился на лестнице. Бирк посмотрел на него.
— Что такое?
— Не знаю. Наверно, ничего.
Они поднялись на второй этаж. Бирк позвонил в дверь. Подождал. Потом позвонил опять. По квартире раздалось эхо звонка. Они посмотрели друг на друга. Валландер нагнулся и заглянул в щелку для писем. Все было очень тихо.
Бирк позвонил еще. Несколько раз, долго. Никто не открывал.
— Она должна быть дома, — сказал он. — Мне бы доложили, если бы она куда-то вышла.
— Значит, она вылетела через трубу, — сказал Валландер. — Здесь ее нет.
Они сбежали по лестнице. Бирк рванул на себя дверцу полицейской машины. Человек за рулем читал газету.
— Она выходила? — спросил Бирк.
— Нет, она дома.
— Как раз дома-то ее и нет.
— Здесь есть черный ход? — спросил Валландер.
Бирк предоставил отвечать человеку за рулем.
— Во всяком случае, мне об этом неизвестно.
— Это не ответ, — раздраженно сказал Бирк. — Черный ход либо есть, либо нет.
Они опять вошли в дом. Спустились по маленькой лестнице. Дверь в подвал была закрыта.
— А сторож здесь есть? — спросил Валландер.
— Выяснять уже некогда, — сказал Бирк.
Они осмотрели петли. Все заржавело.
— Надо попробовать, — пробормотал он про себя.
Он немного отошел и с силой ударил дверь плечом. Она сорвалась с петель.
— Разве ты не знаешь, чем чревато нарушение служебных инструкций? — сказал он.
Валландер обратил внимание, что в словах Бирка не было ни доли иронии. Они вошли. Коридор между огороженными решеткой кладовками вел к какой-то двери. Бирк открыл. Они оказались внизу черной лестницы.