Сквозь стекло было видно, как над океаном сгущались темные облака, а солнце начало эффектно клониться к закату на западе, оставляя за собой след из полос и печали.
Никто не смотрел на закат.
Паркер стоял рядом с креслом Кэролайн Уиллнер, словно оказывая поддержку исключительно благодаря близости. Его худое лицо выражало усталость, но дело было не только в этом, и я с ужасом осознал, что это поражение. У него был вид полевого командира, только что вернувшегося с поля боя и не ожидавшего потерять своих солдат.
«Что случилось?» — спросил я.
Паркер на мгновение замешкался и взглянул на Кэролайн Уиллнер. Она заметила этот жест.
«Продолжайте, мистер Армстронг». Она слегка машинально кивнула. «Пожалуйста, скажите то, что нужно сказать». Она была смертельно бледна, но держалась.
Паркер подошёл к приставному столику. На нём лежала неопрятная картонная упаковка, вскрытая. Он вытащил из кармана латексную перчатку и, сложив её пополам, протянул мне коробку. Я оглядел лица присутствующих, глядя на них с разной степенью ужаса и сочувствия. Затем Никола Айзенберг отвернула голову, пытаясь сделать вид, будто просто подпирает подбородок кулаком, опираясь на подлокотник дивана, а не прикрывает рот. Глисон наблюдал за мной почти на молекулярном уровне.
Я наклонился вперед и заглянул в коробку.
Внутри оказался совсем не тот палец, который я ожидал увидеть. Вместо него оказался небольшой голубовато-белый резиновый треугольник с двумя плавно закруглёнными краями и рваным, покрытым тёмными пятнами краем. Его было бы трудно опознать как часть человеческого тела, если бы не прокол в мочке того, что когда-то явно было нижней половиной левого уха.
В ухе все еще виднелась одна из жемчужных сережек, доставшихся Дине по наследству от бабушки.
Я сглотнул, заставил себя быть объективным, рациональным и превратил всё отвращение в яркое пламя ярости. Когда я поднял взгляд, мой взгляд был настолько холодным и пустым, насколько я только мог себе представить.
«Когда это пришло?» — спросил я. «И кто это доставил?»
«Это пришло незадолго до того, как я тебе позвонил», — напряжённо сказал Паркер. «Мы уже проверили. Местная курьерская компания, забрать из вестибюля, по-видимому,
случайный многоквартирный дом, инструкции по доставке оставлены вместе с посылкой, наличные в конверте.
Другими словами, тупик. Тем не менее, за время, которое я потратил на борьбу с пробками, я быстро узнал так много.
Я посмотрел на Паркера и увидел, что он ждет, когда я задам следующий вопрос.
– очевидный вопрос – как вы ждете, чтобы кто-то вздрогнул.
«Так её отрезали, когда она была ещё жива?» — Я поднял подбородок. «Или после её смерти?»
Слева от меня я услышал, как Никола Айзенберг резко вздохнула. «Боже мой, — пробормотала она, — какая же ты суровая сука…»
Ну, это надо знать .
Я мог бы высказать это мнение вслух, но Паркер заставил её замолчать одним убийственным взглядом. «Сейчас приедет патологоанатом», — сказал он, взглянув на часы. «Я обратился к вам с просьбой. Он должен сказать нам, как давно… она была разорвана, и при каких обстоятельствах».
Он выразился гораздо дипломатичнее, чем я, поэтому он и был главным.
«Нам нужно узнать это как можно скорее, прежде чем мы пойдём на дальнейшие переговоры об их требованиях». Боже мой, она у них меньше двух дней, а они уже… отрубая кусочки .
Мне не нужно было видеть страдание в глазах Паркера, чтобы понять, что та же мысль пришла ему в голову.
Брэндон Айзенберг прочистил горло. «Я предложил миссис Уиллнер разрешить мне внести существенный вклад в выкуп за Дину». Жена бросила на него ядовитый взгляд и недвусмысленно ткнула его в плечо. «Заплати, вот что я, по сути, имею в виду», — ровным голосом добавил он.
Что ж, это ответило на вопрос, знала ли Никола Айзенберг о его попытке обмануть похитителей её сына с помощью копии «Радуги». Я снова вспомнил, что она потеряла сознание вскоре после того, как передача выкупа пошла наперекосяк. Тогда-то она и узнала?
Тем временем Кэролайн Уиллнер с трудом выпрямилась в кресле, что было нелегко, учитывая, что она и так выглядела настолько измотанной, что вот-вот могла хрустнуть своими костями.
Она хотела что-то сказать, но Никола Айзенберг предупреждающе взмахнула ладонью.
«Нет. Мы сделаем это», — зловеще сказала она. «Ради Торкиля, как и ради Дины».
Она хотела развить эту тему, но Айзенберг отвлек ее.
«Мы можем обсудить детали позже», — резко сказал он, хотя сама Кэролайн Уиллнер ещё больше бы замялась. «А пока давайте просто сосредоточимся на том, чтобы вернуть вашу дочь домой в целости и сохранности, а?»