Влечение к Паркеру застало меня врасплох. После стрельбы он был таким замечательным, отзывчивым, настоящим другом. Но я никогда не обращала внимания ни на кого, кроме Шона, и чувствовала себя отвратительно неверной, несмотря на обстоятельства, предшествовавшие этому поцелую.
Я потёр глаза рукой. Боевой стресс может обострять любые эмоции, и, возможно, это отчасти объясняло моё замешательство – всего лишь драматическое снятие напряжения. Я сказал себе, что придёт время разобраться в своих чувствах. Но позже – гораздо позже.
« Как долго ты собираешься ждать Шона? » — прошептал настойчивый маленький демон на моем плече. « И как долго, ты думаешь, Паркер будет ждать ты? '
В этот момент я с облегчением увидел, как с главной дороги свернули фары. Я прищурился от яркого света, когда огни пробежали по лобовому стеклу «Навигатора». Они слегка подпрыгнули, когда машина позади них свернула на неровную обочину, ведущую к парковке.
Он двигался рядом со мной, нос к хвосту, и я узнал очертания 7-метровой машины.
BMW. Вероятно, тот самый, который привёз Орландо и Манду к Дине на следующий день после похищения Торкиля.
Судя по всему, с тех пор многое произошло.
Дверь водителя открылась, и из машины вышел мужчина. Крупный, с телосложением регбиста. Когда он повернулся, я увидел его в профиль и увидел сломанный нос, который пробудил во мне воспоминания. Значит, она взяла с собой того же личного телохранителя.
Я открыл дверь «Навигатора» и вышел, не напрягая рук. Дождь мгновенно промочил мою непокрытую голову и хлынул прямо за воротник куртки, но воздух был на удивление тёплым.
Телохранитель подбежал и щёлкнул пальцами по моим рукам, показывая, что мне следует разойтись для обыска. Я стоял на месте и смотрел прямо.
назад.
«Либо она хочет со мной говорить, либо нет», — устало сказал я. «Но только тронь меня пальцем, и я оторву тебе обе руки и забью тебя до смерти мокрыми концами. Выбор за тобой».
Он колебался, его лицо выражало упрямство. Я пожал плечами и потянулся к ручке двери «Навигатора», словно мне было всё равно. Это был обдуманный риск.
'Ждать!'
Я остановился. Затемнённое заднее стекло «Би-Эма» опустилось на несколько дюймов, и в нём появилось лицо Орландо, ещё более бледное в смеси натрия и лунного света, моргающее от хлынувших внутрь капель дождя.
«Чарли, пожалуйста», — сказала она с искренним отчаянием в голосе. «Винсент, всё в порядке. Пожалуйста, просто дай ей сесть в машину».
Телохранителю, Винсенту, это не понравилось. На его месте я бы так не поступил, но он открыл заднюю дверь и мотнул головой, давая мне знак сесть. Я не торопился, испытывая извращенное удовлетворение от того, что он промок так же, как и я.
В конце концов, я пожал плечами и забрался. Орландо переместился на дальний край заднего сиденья, чтобы дать мне место, а телохранитель с долей злобы захлопнул за мной дверь. Он вернулся на переднее сиденье, развернувшись, чтобы не спускать с меня глаз.
Я не знаю, где пряталась Орландо, но выглядела она ужасно, а это, вероятно, означало, что большую часть недели она не была ни в парикмахерской, ни в маникюрном салоне.
«Правда ли, что Дину забрали?» — спросила она вместо приветствия.
Я подняла мокрую бровь. «Откуда ты знаешь, что с Диной что-то случилось?»
Насколько мне известно, о ее похищении не сообщалось публично.
Конечно, по настоянию Кэролайн Уиллнер мы сделали всё возможное, чтобы скрыть эту информацию от властей. Единственное расследование, которое они проводили, касалось смерти Торкиля Айзенберга.
Взгляд Орландо скользнул в сторону Винсента, и я понимающе кивнул. Сплетни бывшего военного были круче любого круглосуточного новостного канала. Я оглянулся на девушку на заднем сиденье.
«Это правда, что ваши ребята отрезали ей ухо, да».
Её руки взлетели к лицу, пальцы напряглись. «О, Боже», — пробормотала она.
«Они не мои мальчики». Как ты можешь так говорить? Ты думаешь, я бы что-то сделал?
«Что вы скажете об этом одному из моих друзей?»
Я откинулся в угол, и Винсенту стало труднее за мной наблюдать.
«Почему бы и нет?» — мягко спросил я. «Торкиль ведь был одним из твоих друзей, не так ли? И ты приказал забить его до смерти».
«Нет! Это не… Я не…»
«Чего ты не сделал, Орландо?» — я позволил голосу стать жестче. «Не дал разрешения? Так кто же это сделал? Тот же самый человек, который велел тебе нести чушь о том, что Торкиль преследовал тебя перед похищением?»
«Никто мне ничего не говорил ! Никто ничего не „уполномочивал“!» Она уронила руки на колени, опустила голову, казалось, вот-вот заплачет. «Должно быть, они сами это сделали».