«Извини», — сказал он. «Послушай, Чарли, я хочу, чтобы ты поддерживал тесную связь по этому вопросу. Если понадобится помощь, звони мне — в любое время дня или ночи, хорошо?»
«О… К», — медленно проговорил я. «Что ты мне не рассказываешь?»
Он пожал плечами. «Ты знаешь столько же, сколько и я».
«Так почему же вся эта суета?»
«Меня беспокоит, как ты держишься, вот и всё», — наконец сказал он. Он легко коснулся моей руки, заметил моё удивление и снова убрал её.
«Ты выглядишь усталым, Чарли. Тебе нужно отдохнуть».
«Я… позже», — сказала я. Я открыла дверь и вышла, оглянулась и увидела, что он всё ещё смотрит на меня, прищурившись. «После того, как пойду к Шону».
Он коротко улыбнулся, завел машину и уехал, а я, глядя ему вслед, гадал, что же он на самом деле собирался сказать.
OceanofPDF.com
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда я вошел в комнату Шона, он лежал на правом боку на кровати, спиной к дверному проему.
«Привет, это я», — тихо сказала я. «Я принесла тебе кофе».
Он не ответил. Там было тепло, и простыня была смята вокруг его талии. Над ней я видел, как равномерно поднималась и опускалась его грудная клетка при дыхании, а кости образовывали ряд гребней под кожей, словно песок вдоль линии прилива.
Он похудел с Рождества, плечо стало угловатым и острым, хотя когда-то оно было так же рельефно обтянуто мускулами, как белый конь Дины. Такой же грациозный, и его так же опасно недооценивать.
Я на мгновение замерла в дверном проёме, вцепившись в косяк и произнося обычные безмолвные молитвы. Чтобы на этот раз всё было иначе.
Это не так.
Осторожно, словно боясь разбудить его, я перешла на другую сторону кровати. Он всегда спал чутко, почти по-кошачьи, но его лицо было мягким и расслабленным. Я нерешительно протянула руку и погладила бледную кожу его плеча. Под кончиками пальцев я почувствовала лёгкую дрожь и внимательно, как всегда, всмотрелась в его лицо. Его веки, обрамлённые нелепо длинными тёмными ресницами, оставались решительно закрытыми, как я и предполагала. Но внутри меня что-то шевельнулось.
Кома Шона длилась с момента его почти смертельного огнестрельного ранения в Калифорнии сто дней назад. После стрельбы его доставили вертолётом в Медицинский центр округа Лос-Анджелес/Южной Калифорнии. Хирургическая бригада потратила семь часов кропотливого труда, извлекая осколки черепа из его мозга и устраняя повреждения, вызванные попаданием единственной 9-миллиметровой пули. Удар был скользящим, а не пробивным, но этого было достаточно.
В последующие несколько недель мать Шона ненадолго прилетала в Лос-Анджелес, чтобы тихо и с достоинством поплакать у его постели. Спокойная, печальная женщина, познавшая свою долю горя, она говорила о Шоне в прошедшем времени, словно он был для неё уже потерян.
Мои родители предлагали поездку, но я отказался – подозреваю, к их тайному облегчению, как и к моему собственному. Мой отец, возможно, и ушёл на пенсию, оставив свою специальность – консультирующего хирурга-ортопеда, – но он бы точно выразил суть медицинского жаргона, с чуть большей клинической точностью, чем я мог бы тогда переварить.
Поначалу врачи сомневались, что Шон вообще выживет, но он превзошёл самые мрачные их прогнозы. После операции он хорошо перенёс операцию, настолько, что его удалось отключить от аппарата искусственной вентиляции лёгких и позволить ему дышать самостоятельно. Иногда он реагировал на прикосновения, двигаясь под моими пальцами, а иногда – на речь, поворачивая голову на звук моего голоса.
Но он не проснулся.
Я обнаружил, что тот факт, что парня, который в него стрелял, поймали, то есть поймали меня , не был утешением.
Как только состояние Шона достаточно стабилизировалось для перелета, Паркер зафрахтовал частный рейс и доставил его обратно в Нью-Йорк, в специализированный неврологический реабилитационный центр, где имелся опыт работы с пациентами, находящимися в длительной коме. Здесь его кормили, поддерживали водный баланс и проводили пассивную физиотерапию, чтобы поддерживать суставы в рабочем состоянии, даже несмотря на атрофию мышц. С тех пор я приезжал туда каждый день.
Я откинул крышку с кофе и поставил его на боковой шкафчик, достаточно близко, чтобы аромат достигал его ноздрей, и подтянул стул для посетителей ближе к его кровати. По привычке я взглянул на кардиомонитор, подключенный к датчикам на его груди. Я не был медицинским экспертом, но достаточно хорошо изучил ритмы его тела, чтобы понять, что никаких изменений не произошло.
Волосы Шона были длиннее, чем ему, вероятно, хотелось бы, – тёмные и прямые, спадали на лоб. Я откинул прядь с виска, открыв узкий шрам, который шёл от уголка левой брови к линии роста волос. Я понял, что если он продолжит носить причёску менее армейской формы, чем ту, которую всегда предпочитал, то, скорее всего, люди вряд ли это заметят. Хирурги проделали аккуратную работу, собрав всё воедино. Только время покажет, сколько всего не хватало внутри.