«И поэтому вы сделали это с моей дочерью», — внезапно произнесла Кэролайн Уиллнер холодным, как сталь, голосом. «Вы пытали её и привезли сюда, чтобы похоронить, не собираясь сказать нам, где её найти. Её могли бы никогда не найти». Она вздохнула. «Во имя Бога… за что?»
Смех Ханта больше походил на слабое хихиканье. Он срывался, голос становился невнятным. «Она хотела опасности. Волнения. Я дал ей всё это в избытке».
«Хватит на всю жизнь, а, Дина?»
Дина съёжилась, услышав своё имя на его губах. Кэролайн Уиллнер крепче обняла дочь и сердито посмотрела на него. «Надеюсь, ты скоро умрёшь, молодой человек», — сказала она. Её тон был идеально ровным, дикция — чёткой и отчётливой. «И надеюсь, когда ты это сделаешь, тебя изнасилуют все демоны ада».
«Ты прав », — с горечью пробормотал Айзенберг.
Кэролайн Уиллнер перевела взгляд на меня и тем же отстраненным тоном спросила: «Помнишь, Чарли, когда мы впервые встретились, я спросила тебя, готов ли ты умереть, чтобы защитить мою дочь?»
«Я помню», — тихо сказал я.
«Теперь, после всего, что пережила Дина, её ждёт ужасный суд, и, без сомнения, апелляции и судебные разбирательства могут затянуться на годы», — сказала она. «Поэтому я очень хотела бы, чтобы вы избавили её от дальнейших мучений… и убили этого человека».
«Что?» — прошептал Айзенберг, в его голосе слышалось одновременно благоговение и недоверие.
Я посмотрел на Ханта. Кровотечение замедлилось, и он всё ещё был в сознании, так что выстрел Паркера, должно быть, не задел ничего жизненно важного. Если бы медицинская помощь была оказана, он, скорее всего, выжил бы и, весьма вероятно, пошёл бы на поправку.
Он застрелил меня, напомнил я себе. Хладнокровно, намеренно, с твердым намерением убить. Он сделал то же самое с Джо Макгрегором. Он забил до смерти Торкиля и убил двух его сообщников. Он отрезал Дине ухо и закопал её заживо.
Он абсолютно заслуживал смерти.
«Мы выступим свидетелями, скажем, что он напал на вас, и у вас не было выбора».
Айзенберг настойчиво сказал: «Просто сделай это. Я заплачу тебе столько, сколько захочешь. Назови свою цену».
«Не будь таким глупцом, Брэндон», — резко сказала Кэролайн Уиллнер. «Чарли не станет делать ничего подобного ради денег. Она сделает это ради справедливости. Именно этого я и хочу для Дины — справедливости».
Я не отрывал глаз от Ханта и наконец увидел, как страх начинает просачиваться внутрь. Я полез в карман куртки и достал «Кольт», который Хант выронил при падении. Теперь, когда у меня появилась возможность рассмотреть его, я увидел, что это была модель «Правительства», уменьшенная версия .45 ACP под .380. Тот самый пистолет, из которого он застрелил меня в тот день, когда разбил мой «Бьюэлл». Я видел, что ирония происходящего не ускользнула от него.
Пистолет весил примерно столько же, сколько мой SIG, но был компактнее, с более коротким стволом и магазином меньшей ёмкости — всего на семь патронов. После того, как один патрон был потрачен на уничтожение Леннона, осталось шесть.
Более чем достаточно.
Я снял предохранитель и небрежно прижал пистолет к боку. Хант беспокойно заёрзал, не желая умолять, но понимая, что его могут заставить.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что я этого не хочу.
Я повернулся к Айзенбергу и Кэролайн Уиллнер, поставил пистолет на предохранитель и протянул им пистолет рукояткой вперед.
«Вы оба неправы», — сказал я. «Я не буду убивать ради денег, и я не буду убивать ради справедливости. Умереть, чтобы защитить? Да. Даже убить, чтобы защитить, если придётся. Но вам здесь не нужен телохранитель, вам нужен убийца». Я покачал головой. «Если вы действительно хотите убить этого человека, вам придётся сделать это самим. Я не буду вас останавливать».
Какое-то мгновение никто не двигался. Айзенберг переступил с ноги на ногу, на его лице отражались муки разочарования и горя. Я видел, что он не способен хладнокровно лишить жизни, какой бы ни была провокация. Я отпустил его.
Но Кэролайн Виллнер осторожно высвободилась из цепких объятий дочери, позволив своей руке слегка погладить ее склоненную голову.
Затем она выпрямилась, сделала шаг ко мне и сжала рукоятку пистолета своей ухоженной, унизанной драгоценностями рукой.
Я медленно отпустил ствол, давая ей возможность оценить его вес и форму.
«Предохранитель слева от курка», — сказал я, не задумываясь. «Вверх — предохранитель, вниз — огонь. Держи обе руки и держи мушку поднятой. Прицелься и стреляй».