«Наоборот, — резко сказала она. — Это, вне всякого сомнения, показало, что вопрос её личной безопасности — не игра и не должен рассматриваться как таковая, как бы легкомысленно её друзья ни относились к собственному опыту».
«Я думал, что отсутствующий палец Бенедикта будет постоянным напоминанием», — сказал я.
Слева от меня корейская гитаристка была поглощена своей игрой, опустив голову и закрыв глаза, пока её пальцы ласкали струны инструмента. Я подумал, не она ли стала причиной постоянного плохого настроения Бенедикта этим вечером. Или, по крайней мере, отчасти.
Кэролайн Уиллнер проследила за моим взглядом и бросила на меня проницательный взгляд.
«Бенедикт Бенелли никогда не стремился стать классическим музыкантом так сильно, как его семья, подталкивавшая его к этому», — сказала она. «И он всё ещё мог бы пойти по этому пути, если бы захотел».
«С отсутствующим пальцем?» — спросил я. «Не будет ли это немного сложно?»
«Он потерял мизинец правой руки», — пренебрежительно сказала Кэролайн Уиллнер. «Если он не собирался заниматься фламенко, это единственный палец, которым классический гитарист не пользуется». Она указала на сцену. «Если вы внимательно посмотрите на руки девушки, вы сами всё увидите».
На несколько мгновений я так и сделал, и хотя иногда было трудно сказать наверняка, судя по тому, под каким углом кореянка держала запястье, и невероятной ловкости её пальцев, я понял, что Кэролайн Уиллнер была совершенно права. Я наблюдал за игрой классических гитаристов, и мне всегда казалось, что у них на каждой руке около десяти лишних пальцев, не говоря уже о том, что они не используют все имеющиеся. Этот фрагмент наверняка заинтересовал бы Шона. Я подавил внезапный приступ ассоциативной мысли и просто сделал мысленную заметку рассказать ему об этом, когда приду в следующий раз.
На танцполе Ханту удалось оторваться от Орландо и, хотя и весьма вежливо, прервать Паркера. Если Дина и выразила лёгкое разочарование из-за того, что её танец с моим боссом оборвался, то Хант вскоре оказался достойной компенсацией. Паркер вернулся к столику и слегка поклонился мне.
«Меня отвергли, — серьёзно сказал он. — Могу ли я рассчитывать на то, что ты поддержишь моё пошатнувшееся самолюбие, Чарли?»
Я знала, что он спрашивает лишь для того, чтобы мы были поближе к Дине, но это был вежливый способ попросить. Я взглянула на Кэролайн, чувствуя себя невежливой, бросая её посреди разговора, но она помахала мне рукой. Однако, когда мы шли обратно к остальным танцорам, я чувствовала, как она проницательно смотрит на нас.
Я усвоила основы того, как не наступать партнёру на пятки под музыку, ещё в школе, по настоянию матери. Думаю, к тому времени она уже почти отчаялась, что я вырасту в молодую леди, но это не означало, что я должна была полностью лишиться светских манер.
По иронии судьбы, с тех пор, как я поступил в службу личной охраны, я освежил свои заржавевшие навыки больше, чем когда-либо прежде. Я обнаружил, что ничто не позволяет держаться рядом с директором на официальной вечеринке, чем возможность танцевать рядом с ним. Особенно если это получается делать, не выглядя слоном в вечернем платье. Я заметил телохранителя Торкиля, шатающегося по залу с многострадальным Глисоном на поводу, и вдруг поблагодарил мать за её упрямую настойчивость.
Паркер заметил направление моего взгляда и улыбнулся. «Да, нетрудно понять, почему Айзенберг предложил тебе работу».
Я уставился на него. Ещё не было возможности изложить боссу суть разговора, и я уже не чувствовал, как взгляд Брэндона Айзенберга сверлит мой затылок. «Он что, нанял специалиста по рекламе?» — кисло спросил я. «Откуда, чёрт возьми, ты это знаешь?»
«Потому что, когда я вернулся к столу после танца с миссис Уиллнер, у тебя был такой вид, будто ты хотел оторвать ему голову и плюнуть ему в затылок», — с усмешкой сказал Паркер. «И я бы именно так и сделал».
А я-то думал, что так хорошо спрятал . «Что, голову ему оторвало?»
Еще одна улыбка, от которой у него появились морщинки вокруг глаз. «Нет, я предложил тебе работу».
«Вы бы не высказывались так резко».
«Спасибо, наверное», — сказал он. Он помолчал. «Кстати, миссис Уиллнер считает, что вы положительно влияете на её дочь».
«Я делаю всё, что могу», — сказал я. «По словам Дины, это её мать пытается увезти её в Европу».
Паркер кивнул. «Ага, а она сказала, почему отказывается?»
«В основном, упрямство. Замаскированное под нежелание сдаваться и убегать от опасности».
Он вздохнул. «Нас никогда не убивают трусы», — сказал он, а затем, казалось, осознал смысл своих слов. Я почувствовал, как его спина напряглась под моей рукой.