Само собой, Торкиль не позвонил ни на следующий день, ни ещё через день, и реакцию Дины было сложно понять. Сначала я подумал, что пострадала её гордость, но, похоже, дело было не только в этом. Я не мог поверить, что она в него влюбилась, но разрыв явно поверг её в ещё большую депрессию, чем я ожидал.
И теперь, когда она вела лошадей рядом по влажному песку, в ее взгляде все еще чувствовалась какая-то грусть.
«Он того не стоит, Дина», — тихо сказала я.
На мгновение мне показалось, что она меня не слышит. Её взгляд был прикован к стае бурых пеликанов, гуськом парящих над гребнями набегающих волн – неуклюжих птиц на земле, которые, поднявшись в воздух, обретали неожиданную ловкость и красоту.
'Я знаю.'
«О… К», — медленно проговорил я, дёргая поводья, когда Джеронимо нагнул голову, чтобы фыркнуть на болотную птицу, которая чуть не укусил его между передних ног. «Так почему же последние пару дней ты выглядел так, будто потерял миллион фунтов, а нашёл два пенса?»
Она повернулась в седле. «Простите?»
Я вздохнул. «Почему такое вытянутое лицо?»
Она пожала плечами, снова отвернулась, и когда она заговорила, её голос звучал хрипло: «И какое именно отношение это имеет к вашей работе?»
Это заставило меня молча поднять брови. Впервые она разыграла со мной карту «скромного работника», хотя на такой работе это обычное дело. В то короткое время, когда я работал в семье Демпси, я вдруг вспомнил, что молодая Аманда постоянно напоминала мне, что считает меня едва ли не равным садовникам. Впрочем, по крайней мере, она была в этом последовательна.
«Послушай, Дина...»
«Отпусти, Чарли», — резко сказала она, и от напряжения Сердо неловко попятился. «Ради бога! Мне что, тебя уволить?»
Я рассудил, что мне не стоит указывать ей, что на самом деле эта привилегия была у её матери. Вместо этого я подождал, пока она не получит белое
конь успокоился, и он заставил Джеронимо увеличить шаг, чтобы догнать его.
«Мы думаем, что к похищениям причастен Торкил Айзенберг», — сказал я тогда непринужденно.
Сердо снова подпрыгнул, хватаясь за уздечку, отреагировав на лёгкое сжатие её рук. Дина словно сидела на гигантском детекторе лжи. Возможно, она это поняла, потому что её резкий захват рта заставил его рвануться вперёд, что дало ей повод повозиться, наверное, полминуты, уговаривая его успокоиться и снова пойти пешком. Затем она снова посмотрела на меня.
'Откуда вы знаете?'
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что в этом было не так — не только в самом вопросе, но и в том, как она его задала.
Для начала, где же мгновенное отрицание? Где протест, что никто из её знакомых, безусловно, не мог быть ответственен за всё это, и уж тем более за отрубание пальца жертве – пусть и весьма излишнего? Где инстинктивный смех, даже презрение?
И, более того, акцент был поставлен неверно. Если бы она сделала ударение на «ты»,
Отчасти это прозвучало бы более пренебрежительно, но она этого не сделала. Скорее, в этой короткой, натянутой фразе был перевес в сторону «как». Так что вместо того, чтобы выразить сомнение в моих дедуктивных способностях, она каким-то образом почти признала свою вину.
Если бы она мыслила хладнокровно и логически, она бы задала кучу вопросов, на которые у меня не было ответов. У нас не было никаких доказательств, кроме подслушанного телефонного звонка, подозрения и интуиции.
Вместо этого, больше всего в её голосе слышался страх. Так же, как в тот день, когда я водил её к Шону, и она отказалась убегать от опасности. Что ей нужно было доказать?
«Дина...»
'Привет!'
Голос доносился откуда-то с дюн справа от нас. Я развернул Джеронимо так, чтобы он оказался между лошадью Дины и криком, благодарный за его быструю реакцию.
Дина наклонилась ко мне, чтобы лучше видеть, прикрывая глаза рукой. Она пристально смотрела на фигуру, которая приближалась к ней широкими, скользящими шагами по щиколотку песку, и её волнение явно передалось Сердо, который начал топтать ногами и ёрзать.
« Тор? » — в голосе Дины звучало недоверие. «Но… что ты здесь делаешь?»
Торкиль демонстративно приложил руку к уху, пока не оказался на расстоянии менее пяти метров. Затем он широко развел руки и ухмыльнулся нам обоим.
«Что?» — спросил он. «Да ладно, детка, ты ведешь себя так, будто удивлена моим появлением».
Я предположил, что этот вопрос был адресован Дине. Она покраснела, словно он выдвинул обвинение.
«Да», — безучастно ответила она. «Что ты здесь делаешь , Тор?»
«Ты просил меня прийти», — сказал он, и его широкая улыбка чуть померкла, когда на её лице проступили первые следы раздражения. Он посмотрел на нас обоих, словно это была шутка над ним, которая зашла слишком далеко. Но он всё ещё цеплялся за надежду, что рано или поздно кто-то из нас не сможет сдержать смех и сознается. Он увидел лишь замешательство. «Ты отправил мне электронное письмо… не так ли?»