Но суть в том, что единственной целью утренних учений было устроить мне засаду на Эйзенбергской радуге, где команды преследования могли бы хоть что-то предпринять. Для этого потребовался военный расчёт времени как по замыслу, так и по исполнению, и хотя никто из этих богатеньких ребят не служил, их окружали те, кто служил.
Так почему же именно пара таких дилетантов пыталась устроить засаду на Дину в конном клубе? Я снова вспомнил запись с камер видеонаблюдения, которую нам показал Глисон, как пассажир «Доджа» – тот самый, что схватил рюкзак – вздрогнул, когда водитель выстрелил в меня. Неужели они поняли свои прошлые ошибки и вовремя наняли настоящего профессионала, чтобы схватить Торкиля?
И если он был таким профессионалом, почему он убил свою жертву вместо того, чтобы вернуть ее в обмен на ожерелье?
Я снова взглянул на лица, понял, что никому из них не доверяю в этих домыслах, но не знал почему. Я пожал плечами и тупо сказал: «Кто знает, был ли он жив или мёртв, когда провалился под землю?»
Дина откинулась на спинку стула, словно ноги вдруг перестали держать её вес. Манда бросила на меня мрачный взгляд и, подойдя ближе, присела на подлокотник и, утешая, обняла Дину за плечи.
«Ты мог бы проявить немного сострадания, Чарли», — сказала она, и глаза её были полны упрека. «Ты же знаешь, как Дина боится замкнутого пространства».
На этот вопрос нельзя было ответить правильно, особенно признаться, что я не знал. Она никогда об этом не упоминала, и тема фобий не поднималась. Оглядываясь назад, я понял, что в универмагах, которые мы посещали, она всегда пользовалась лестницей или эскалатором, если был выбор, но я предполагал, что это скорее вопрос личной физической подготовки, чем страха.
«Ах, бедный Тор», — пробормотала Орландо, уткнувшись лицом в плечо Ханта.
Он обнял ее и тоже бросил на меня легкий укоризненный взгляд.
И вдруг он становится твоим лучшим другом ... ?
Бенедикту пришлось высказать мои циничные мысли вслух. Он сделал жест, выражающий скуку и раздражение, и снова откинулся на диван.
«Да ладно тебе, Орландо, не будь с нами так мягок», — сказал он почти с издевкой.
«Не то чтобы он тебе когда-либо нравился ». Но в его тоне было слишком много напускной бравады. Интересно, кого он пытался убедить?
Орландо вырвалась из объятий Ханта и резко повернулась к Бенедикту, наклонившись вперед, ее руки были напряжены, а крошечные пальчики сжаты в кулаки.
« Как ты мог? — закричала она. — Он, возможно, и не был нашим другом , но он всё равно мёртв , не так ли? Неужели это ничего тебе не говорит?»
Бенедикт на мгновение выглядел потрясённым её вспышкой, но довольно быстро восстановил угрюмое самообладание. «Нет», — сказал он, высокомерно взглянув на неё. «Не так. Люди умирают каждый день. Такова жизнь».
Я думала, Орландо бросится на него, весь в ярости и когтях, и была рада, что мне не нужно вмешиваться. К счастью, именно Хант мягко взял её за руки и развернул спиной к Бенедикту, чтобы оказаться между ними, словно если они не увидят друг друга, это развеет гнев. Судя по тому, как Орландо обмякла в его объятиях, он был прав.
Какое-то мгновение он просто обнимал её. Убедившись, что она больше не даст ему волю, он отстранил её и, приподняв её подбородок согнутым указательным пальцем, улыбнулся ей в глаза.
«Это ведь не просто «люди», правда, Бенедикт?» — тихо сказал Хант через плечо. — Торкиль, возможно, и не был тем, кто тебе нравился, но ты его знал, и он умер, пережив то, что ты пережил лично. Одно это уже должно было дать вам обоим какое-то чувство…
связи, так прояви же хоть немного человечности. Разве что по милости Божьей, а?
Я молча поаплодировал, сохраняя бесстрастное выражение лица. Я знал, что если бы я сказал хотя бы половину этого, Манда бы тут же меня перебила, но она лишь благодарно посмотрела на Ханта – пусть и с лёгким восхищением – за то, что тот предотвратил возможную перепалку.
Устав от всех этих людей, я начал отворачиваться. «Послушайте, сегодня был адский день. Я устал, весь грязный и пойду спать. Если хотите что-то ещё спросить, приходите утром». Я помолчал и повернулся. «Кстати, как вы вообще здесь собрались?»
Они взглянули друг на друга, не то чтобы украдкой, но и не слишком далеко.
В конце концов, именно Манда призналась: «Бен-Бен встретил миссис Айзенберг в теннисном клубе и спросил, нет ли новостей». Она пожала плечами. «Извини, но она как-то упомянула, что ты… им помогаешь, поэтому мы подумали, что Дина может что-то знать».
Вот вам и безопасность .
Дина бросила на меня вызывающий взгляд, но я слишком устал, чтобы сейчас с ней заводить разговор. «Ладно», — сказал я. «Нет. Иди домой».