Я переложил пистолет SIG только в правую руку, подошел ближе, левой рукой смахнул солнцезащитные очки и бейсболку и закинул их обратно в машину. Он вздрогнул, когда я открыл его лицо, почти съежившись.
Моему преследователю было лет двадцать с небольшим, чуть больше двадцати, не худой, не толстый, с тёмно-русыми волосами, небрежно подстриженными так, что их естественные вьющиеся волосы начинали завиваться. Футболка и джинсы были достаточно обтягивающими, чтобы я мог определить, что он ничего не несёт, даже не обыскивая его. Я всё равно его обыскал, просто чтобы убедиться.
В заднем кармане его джинсов я обнаружил потертый холщовый кошелек.
Внутри, вместе с кредитной картой и мелочью, находились водительские права, которые вполне могли быть настоящими.
Я взглянул на фотографию, сравнил её с лицом передо мной. Росс Мартино, проживающий в Элизабет, штат Нью-Джерси, прямо под последним подъездом к международному аэропорту Ньюарк. Я запомнил его, бросил ему бумажник. А затем, больше опасаясь случайного полицейского патруля, чем чего-либо ещё, я сунул SIG обратно под куртку.
Росс Мартино заметно расслабился, когда пистолет скрылся из виду. Или, может быть, не расслабился , но, безусловно, стал настолько менее напряженным, что эффект оказался тем же. И когда страх отпустил его чувства, его периферическое зрение снова открылось. Возможно, именно поэтому он внезапно осознал состояние расплющенного «Аккорда».
«Моя машина! Ой, чувак, ты мою машину разбил». Я заметил, что его акцент изменился под воздействием стресса, переходя от искусственной нейтральности к более рабочему происхождению.
«Ты разбил мой велосипед, — резко ответил я. — Теперь мы в расчёте».
«Я этого не делал!» — он почти завизжал от возмущения. «Чёрт, мужик, ты с ума сошел? Посмотри, что ты наделал…»
«С ума сошла? Нет. В ярости? Ну, теперь ты говоришь».
«Эй, я...»
У меня не было на это времени. Пока что в зданиях по обе стороны фронта ничего не двигалось, но сколько ещё продлится такое положение дел, можно было только гадать. Я рванулся вперёд, схватил его за бицепс правой руки, примерно по центру перевязанной области, и изо всех сил впился в неё.
Эффект был мгновенным и сильным. Речь его прервалась, глаза расширились от боли, которая сковала его намертво. Он отшатнулся назад, прижавшись к дверному косяку, чуть не упал. Я подтолкнул его ближе.
«Да, получить пулю — это ужасно, не так ли?»
« Застрелили ? Что за херню ты несешь? Меня не подстрелили!»
Под болью я испытал удивление, даже шок, но не отчаянную выдумку. Не откровенную ложь.
«Докажи это – что бы там ни было», – сказал я, и, увидев, что он задрожал, я вздохнул и снова потянулся к SIG. «Или я дам тебе что-нибудь для сравнения. Сними повязку».
Мне даже не пришлось доставать кобуру. Как только моя рука юркнула под куртку, он уже дергал за повязку, позволяя ей расползтись по руке, словно небрежно одетая мумия, и подталкивал её вперёд.
Под повязкой лежал простой прямоугольник марли и множество переплетающихся синяков с чёткой формой в центре. Я жестом показал, и он с явной неохотой снял марлю. Только тогда я узнал центральный узор на его обесцвеченной коже.
Это был почти идеальный частичный отпечаток задней подковы лошади.
Задние копыта лошадей имеют совершенно другую форму, чем передние: более овальные, менее округлые, поэтому их отпечатки копыт отличаются. И тут я понял, что подходил к этому совершенно с неправильной стороны.
Когда в тот день в конном клубе Сердо нанес удар обеими задними ногами по потенциальному похитителю Дины, он нанес прямой удар в плечо мужчины.
Это я знал.
Тонкий изгиб металла с центральной канавкой, предназначенной для лучшего сцепления с мягкой землей, оставил небольшую, но серьёзную рану, прошедшую даже через одежду парня. Её следовало бы зашить профессионально, но я понимал, почему он избегал больниц.
Огромная сила удара также вызвала множество синяков. Спустя несколько дней они разошлись разноцветными узорами по всей руке. Похоже, он одновременно порвал и мышцы.
Но это ни в коем случае не было огнестрельным ранением.
«Не кажется ли вам ироничным, — сказал я, внимательно осмотревшись, — что вы ударили инструктора Дины по верховой езде бейсбольной битой, а это ее лошадь набросилась на вас?»
Росс нахмурился, аккуратно приклеивая марлю обратно и собирая обрывки бинта. Он даже смотреть на меня не хотел.
Я пожал плечами. «Ладно, не хочешь здесь говорить, ладно — лучше поговори с полицией». Я вытащил из кармана мобильный телефон и начал набирать номер.
«Но это ты за мной следил , не забывай».