Ну и всё, голова болеть сразу перестала, шрам зажил нереально быстро, причём его и видно теперь почти не было. Почему-то даже зрение практически в норму пришло. Только напряжение внутри гораздо быстрее нарастать стало, так что два-три раза в неделю нужно было его сбрасывать перемещениями. Под это дело пришлось переменить место выхода. Внушил себе, что самое лучшее убежище это мой чулан под лестницей - тихо, никто не заходит, да мало кто вообще о нём догадается. Из школы я туда, правда, не дотягивался, а с полдороги уже вполне мог - главное, чтобы рядом свидетелей не оказалось.
Прокачал физические кондиции. Конечно, не до уровня училища, но для возраста этого тела вполне прилично. Дадли, глядя на меня, тоже стал заниматься. Морально-волевых для полноценной нагрузки ему, правда, не хватало, но вес хорошо сбросил, на человека стал похож. Петуния сначала переживала - исхудал, мол, - а потом привыкла, тем более аппетит у Дадли остался крокодилий, да и мой ему не сильно уступал.
***
Закончилось это благолепие аккурат перед одиннадцатым днём рождения Гарри. Пришло письмо, которое я поначалу счёл дурной шуткой: какие ещё нафиг волшебство и чародейство?! Однако нервная реакция Петунии мне сильно не понравилась. Пришлось в лучших традициях нашей школьной учительницы (почему-то в точности совпадавших с методами училищного контрразведчика) поинтересоваться: "Тётя, а вы ничего не хотите мне рассказать?" Иммунитета, давно выработанного школьниками, у Петунии не было, так что раскололась она быстро. Тут я и обалдел, оказывается, мои способности называются магией и теперь им предстоит обучаться. Но не здесь, а в закрытой школе в каких-то неизвестных гребенях.
Не успел я прийти к определённому решению, как письма пошли потоком. Причём приносили их птицы, загадившие весь садик. Когда письмами оказалось забито полгаража, я озверел, отловил одну из сов и нацепил ей на лапу свой ответ - признаю, не слишком вежливый. Видимо, он зато оказался достаточно доходчивым, и меня оставили в покое до самого дня рождения. Точнее, до ночи.
В дверь заколотили ровно в полночь. Змеиное молоко! Учитывая местоположение моего чулана, возникло полное впечатление, что грохот начался прямо в моей голове. Вообще-то, в училище нас к таким побудкам приучили, но за эти годы я несколько расслабился. Поэтому, подойдя к входной двери, разозлённо крикнул: "Какого хрена?!" Вместо ответа дверь слетела с петель.
Морда, появившаяся в проёме, производила впечатление. Для уверенного общения с ней требовался как минимум ручной ракетомёт. Под рукой же не было не то что ракетомёта, но и простого ножа - серьёзное упущение с моей стороны.
- Гарри! - радостно завопило это чучело, - а я же тебя ещё младенчиком помню!
Ну, думаю, хорошо хоть, что оно разговаривает. Хотя лучше бы не здесь.
- И кто же ты такой? - спрашиваю.
- Хагрид я! Хранитель ключей Хогвартса, вот кто.
- А зачем пришёл? - только то, что на лестницу уже вышла тётя Петуния, заставило меня придержать язык и не воспользоваться глаголом "припёрся".
- Ну дык... Проводить тебя за покупками для Хогвартса!
- В полночь?!
Хагрид подзавис, но затем уверенно заявил:
- Да ничё, я у вас переночую, а с утра сразу и отправимся в Косой!
"Дурдом на выезде", - думаю. - "На фига нам здесь этот монстр? Ну, сейчас я ему изображу магию военной бюрократии в стиле сержанта Гардикки".
- Так, - говорю. - Если вы прибыли из Хогвартса, прошу предъявить удостоверение личности и документ установленного образца на право моего сопровождения.
- Чего?! - снова зависает Хагрид.
- Того! Я вас не знаю, полномочия ваши мне неизвестны, форменной одежды и знаков различия на вас не наблюдаю, потому либо показывайте документы, либо покиньте территорию моего дома, - чуть было не сказал "воинской части".
- Да как ты можешь, Гарри! - снова заревел. - А, это всё эти маглы тебя с толку сбили, ну я им сейчас! Вот этому поросёнку в первую очередь! - и махнул в сторону Дадли зонтиком. Розовым, блин!
Только зря я посмеялся, Дадли схватился за задницу и зашипел. И ведь боль он терпеть уже малость научился, так что прилетело ему явно по-серьёзному. Гляжу, а из трусов у него хвостик закрученный вылез. Вот тут я разозлился по-настоящему. Подхожу вплотную к этому чучелу и, глядя ему в глаза, холодно требую: