Похвалив женщину за подобную рачительность, я расстался с ней под предлогом того, что мне нужно подготовить все необходимое, и вернулся в комнату.
Я еще надеялся провести некоторое время в приятствии, общаясь со своей юной спутницей, но — увы! — утомленная ходьбой по морозу и плотно поужинавшая, моя милая Трина уже успела задремать.
Остаток времени я провел смешивая необходимые для ритуала травы и благовония, собранные и купленные в разных местах. Часть из них я засыпал в медный сосуд и залив вином поставил на огонь, а, слегка прокипятив, отставил на подоконник, дабы смесь остыла. Остальные смешал и разделил на две равные части.
Потом еще несколько раз прочитав описание ритуала, я постарался разучить все заклинания наизусть, чтобы лишний раз не путаться. Волновало одно, а ну, как трактирщице не понравится то, что потребно сделать для вызывания и она наотрез откажется от участия в подготавливаемом мною действии? Но, в конце концов, не ее ли семейные деньги мы искали и не она ли сама решилась прибегнуть к помощи магии?
Я с трудом дождался назначенного часа и при первых же ударах полночного колокола, прихватив успевший остыть настой и травяные смеси, поспешно отправился на первый этаж трактира.
3
— Ну наконец-то! — радостно возгласила трактирщица нетерпеливо ожидавшая в обеденном зале над уже опустевшим кувшином вина. — Я жду, сударь, достаточно долго. Давайте же приступим.
— С радостью, моя госпожа! — ответствовал я весьма довольный тем, что ее желание найти свекров клад столь же сильно, как и мое — совершить вызывание. — Выпейте сударыня из этого кувшина, ибо питье необходимо по ритуалу. Я, тем временем, подготовлю все остальное.
— На вкус напиток неплох, — похвалила она осушив две трети сосуда. — Пряный и терпкий.
— Я рад, что он пришелся вам по нраву сударыня, — говорил я заполняя пару пустых глиняных горшков угольями из жарко пылавшего камина. — Теперь же потушите лишние светильники, оставив лишь столько из них, чтобы в комнате был полумрак.
Покуда она выполняла мою просьбу, я поставил горшки с угольями на лавки по обе стороны от длинного дубового стола за которым с моей невинной Триной мы так недавно трапезничали.
— Сколь приятны эти курения! — вновь похвалила женщина, когда поверх угольев я засыпал в горшки приготовленную мною смесь трав. — Теперь света нам хватит?
— О, да, — согласился я и, ненадолго удалившись на кухню, забрал оттуда целую кучу всяческих предметов, которые, как я подозревал могли помочь мне в начинаемом деле.
— Сударь, — изумилась трактирщица. — Зачем вам этот медный пестик? А эти толкушки? Этот черпак? Огурцы и морковь? Чашка гусиного жира?
— Все это во имя нашего духа, ибо для того, чтобы его вызвать, придется как следует потрудиться, — кроме всего прочего я поднес к столу еще пяток сосудов с узкими горлами разной толщины и длины. — Приходит он лишь на запах разгоряченного женского тела и по сему, сударыня, обнажайтесь и укладывайтесь на этот стол. Я же пока начерчу магический круг.
— Обнажиться? — в нерешительности произнесла она. — Любезный мой сударь, то ли от вашего напитка, то ли от этого дыма, а может быть и от вина, я сейчас так разгорячена, что ваш дух давно должен быть здесь. Конечно, грех не велик провести досуг со столь учтивым и привлекательным кавалером, но, знаете, если все творимое вами только предлог для того, чтобы поколебать мою добродетель, это будет самый бесчестный обман, с каким я только сталкивалась в своей жизни.
Сказав это она задрала подол платья из грубой шерсти и начала снимать его через голову. На нее конечно уже подействовал и ритуальный эликсир и возбуждающий запах курений, да и выпитый кувшин вина давал о себе знать, а никак не моя привлекательность, ибо таковым меня даже ближайшие друзья не считают.
— Никакого обмана, — успокоил я, завершая замыкать избранный мною стол границей магического круга. — Всеми Богами клянусь, что нынче ночью я порешил вызвать великого духа и от намерения своего не отступлюсь.
— Ну, хорошо, коли так, — согласилась трактирщица и сбросив башмаки, чулки и сорочку уселась на стол, после чего ладонь ее бесстыже погрузилась в обильную поросль на животе. — Уж разогрелась и взмокла я так, что запах мой за милю почувствовать можно. Почему же ваш дух не летит меня нюхать?