— Залезай в нашу плацкарту, — сказал Пусто-один.
В палатке пахло чем-то едким и кислым, лежали два замызганных спальных мешка, рюкзаки, котелок.
Пусто-один, присев на корточки, ухитрился быстро разжечь костер, подвесил над огнем котелок.
— У меня есть кое-что к ужину, — объявил Кирилл и поспешно стал доставать из сумки консервы и пакет с пирожками, которые еще в Москве испекла мама.
Пусто-один и Арсений беспокойно и нетерпеливо следили за тем, как он вынимает свои припасы.
«Наверно, боятся, что у меня есть оружие», — подумал Кирилл.
Когда же, кроме банок и пакета, из сумки ничего больше не появилось, Пусто-один и Арсений разочарованно вздохнули, а Пусто-один сказал тусклым голосом:
— Ну, ладно-то… Мы щас.
Они поднялись и вместе быстро ушли в темноту, шагая бесшумно, как звери.
Из палатки виднелся костер; вокруг огня сгущалась синяя тьма, на палатку падали тяжелые капли… Кирилл согрелся и задремал; ему привиделась Жанна, ее призывная улыбка и черные глаза под белой челкой. Он очнулся и сел… Костер угасал, по углям пробегали лиловые язычки пламени… Он почувствовал себя голодным и сильным. Еще яснее, чем во сне, он представил смуглое лицо Жанны, ощутил тепло ее крепких щек… Он торопливо стал собираться, застегнул штормовку, надел кепку, дрожа всем телом. Она ведь сама позвала! Это будет таежная, жгучая любовь!.. А Оля? Нет, Оля — домашнее, тепличное растение… Он вылез из палатки и пошел к аэродрому. Зайти в медпункт и сразу обнять! И, конечно, жениться на ней! Свадьба будет прямо в отряде, в кругу обросших бородами друзей, которые поднимут за здоровье молодых алюминиевые кружки со спиртом! А потом песни под гитару, первая брачная ночь в одном спальном мешке.
Вздрагивая, он остановился на краю летного поля. На западе тлела поздняя заря, на востоке в фиолетовом небе сверкнула первая звездочка…
А дальше? После окончания сезона он привозит Жанну в Москву. Она поражает всех знакомых своей диковатой красотой, первобытным, но сильным умом. Они снимают комнату, она поступает учиться, готовит ему пельмени и строганину. Они всюду появляются вместе: он — высокий, бледный, с огненной бородой, она — блондинка в пончо, со жгучими черными глазами.
Кирилл вдруг вспомнил, что проигран в карты и, может быть, они ждут его в темноте, чтобы прикончить. Тогда скорее! Кирилл прошел к маленькому домику на краю аэродрома и увидел светящееся окно… Дальше, за низкорослым ельником, темнел деревянный поселок. Он осторожно поднялся на крыльцо, за занавеской увидел на стене белый халат и догадался, что это медпункт. Он достал сигареты, зажег спичку, стал прикуривать — руки дрожали… Надо войти к ней легко, как бы нечаянно, с шуткой. Эх, еще лучше бы прийти с гитарой… В полночь хорошенькая медсестра слушает заросшего бродягу-студента — блестящее начало романа! Он глубоко, до головокружения затянулся и постучал.
— Входите, открыто!
Уже чувствуя, что это не ее голос, Кирилл вошел. Женский голос из-за белой ширмы спросил:
— Вам чего?
Кирилл вздохнул и неожиданно жалобным голосом проговорил:
— Кажется, меня укусил энцефалитный клещ.
Из-за ширмы вышла женщина маленького роста, придерживая платок на пухлой груди.
— Когда это он вас укусил? — равнодушно спросила она, зевнула, подошла к столику и стала звенеть инструментами. — Готовьтесь, я сделаю укол.
«Это укол судьбы», — подумал Кирилл, покорно поворачиваясь спиной. В эту секунду в неприкрытую дверь с улицы вошла Жанна с мокрой, прилипшей ко лбу челкой. А за нею ввалились веселые Пусто-один и Арсений. Кирилл стыдливо отвернулся, натягивая штаны, а Жанна крикнула со смехом:
— Настька, налей студенту сто грамм северных за боевое крещение!
— Наш человек! — провозгласил Арсений, осеняя Кирилла крестом: — Романтик! Возьми меня на работу, будем вместе осваивать Сибирь!
— Возьму! — хмелея от одного лишь спиртного духа, который исходил от гостей, сказал Кирилл.
— А я лечу в Европу! — заявил Пусто-один и сел у дверей на корточки. — Дочку в институт буду устраивать, вот так! Десятый класс закончила с отличием дочурка!
— А ты когда последнее письмо писал дочурке-то? — презрительно спросил Арсений. — Семь лет назад! А теперь скулишь? Да она тебе в харю плюнет!
— Плюнет, — согласился Пусто-один и кивнул.
— Надоели вы мне! — закричала Жанна, вытаскивая шпильки из прически, и вдруг взмахнула мокрой копной волос. — Я хочу спеть со студентом! А вы все улетайте в свою Европу!
— А я не полечу! — упрямо возразил Арсений. — Я буду возрождать Сибирь. Мальчик меня возьмет! Мне ничего не надо, мне только котелок каши да чай. Я настоящий таежник, коллега! Я презираю цивилизацию!