— Он там на Тейлора орёт? — поинтересовался Стюарт, сдвигаясь в сторону, чтобы освободить проход к лестнице для нескольких сотрудников. Мы с Нэнси сделали то же самое.
— Да, — коротко ответила Нэнси, и тут же перевела взгляд на меня.
Я знал, что Нэнси, как и я, происходила из чистокровной семьи, которая отчасти поддерживала старые предрассудки по поводу маглов и маглорождённых. Я сам, с недавних пор, предпочитал не вешать на людей ярлыки. Иногда мне казалось, что у людей вообще слишком навязчивая мысль всему давать имена и обозначения, а у некоторых это и вовсе становилось чуть ли не смыслом жизни. Мне самому, пусть и с большим трудом, перешагнувшему порог этого безумия, отношение Нэнси к Стюарту и другим маглам и маглорождённым казалось идиотским. Я не раз упрекал её за эту нетерпимость, и она стала держать себя в руках. По крайней, мере, очень старалась.
— А у тебя как дела? Нашли что-то по поводу этой девушки?
Не успел я ответить, как дверь, ведущая в кабинет Форда, распахнулась и оттуда вылетел узнаваемый даже издалека Тейлор. По мере его приближения, становилось понятно — Тейлор зол как чёрт. Он бросил на нас презрительный взгляд, поняв, видимо, что мы стали свидетелями его позора.
Я от всей души улыбнулся прямо в его побагровевшее лицо. Одновременно с этим отметил, что у его рубашки, прямо на выпирающем пузе, не хватало пуговицы.
— Привет, Тейлор, — кивнул я ему, отчего тот совсем рассвирепел. Но вместо ожидаемого потока брани, он сказал:
— Всё зубоскалишь, Малфой? Ну-ну. Дали дело об убийстве, да? Наконец-то почувствуешь себя настоящим детективом, поздравляю!
Возле нас начинала собираться небольшая группа сотрудников — поглазеть на очередную стычку.
— Я и раньше работал над убийствами. С твоей-то внимательностью… Хм, я не удивлён, что дело с ограблениями ещё не раскрыто.
Толпа тихонько зароптала, кто-то присвистнул.
— Думаешь, самый умный здесь? — пророкотал он, сделав шаг навстречу. Его багровое лицо с мясистым носом практически нависло надо мной. Нэнси, тихо пискнув, скользнула в толпу зрителей. Я, с нескрываемым пренебрежением сделал шаг назад.
— Не сомневаюсь, что ты не в курсе.
Верхняя губа Тейлора резко взлетела вверх, будто он и правда собирался зарычать. И только он хотел что-то ответить, как из кабинета показался Форд, видимо заслышав угрожающие ноты в голосе Тейлора.
— Эй! Что у вас там? Малфой! Миллер! А ну, сюда! Всем работать, чего там столпились?
Тейлор попятился с видом бешеного зверя. Я ухмыльнулся и последовал за Стюартом, который воспользовался первой же возможностью ретироваться. Немногочисленная толпа мгновенно испарилась, будто её и не было.
— Ещё поговорим, — в спину прошипел Тейлор, на что я махнул ему рукой, уже не обернувшись.
Со стороны могло показаться, что я был полностью спокоен — но это было далеко не так. Сердце барабанило о рёбра как сумасшедшее. Вид разъярённого Тейлора, к слову, мог напугать кого угодно. Но промолчать? Ни за что! И не то чтобы хотелось лезть в драку, но приятно было отомстить Тейлору за его постоянные нападки на глазах у коллег.
Впервые мы сцепились по совершенно дурацкому поводу. Через полтора месяца после того, как я поступил на службу, нас со Стюартом привлекли к расследованию в команду, которую возглавлял Тейлор. Я предложил самый действенный, на мой взгляд, способ решения задачи. Но Тейлор не считал нужным прислушиваться ко мнению такого новичка как я. Дело чуть не провалилось, а он так и не смог простить мне мою правоту. Хотя с тех пор я твёрдо уверился в том, что моя интуиция и какое-то подсознательное, необъяснимое чутье — самый настоящий дар свыше, Тейлор не упускал возможности подцепить меня.
Как спустить ему, к примеру, тот случай, который произошёл спустя четыре месяца моей работы в отделе? Тогда Тейлор ляпнул кому-то из местных сплетников, что я целых полгода отсидел в Азкабане, после чего сошёл с ума и ещё два года пролежал в больнице святого Мунго в отделении спятивших из-за магии. Впрочем, я ему отомстил, хотя месть эта вылилась в неприятные последствия и для меня. Стюарт, с которым мы к тому времени уже нашли общий язык, отвлёк его во время обеда, в столовой для сотрудников, и я добавил в чай Тейлора изрядную дозу растёртого до порошка блевательного батончика. Зрелище было грандиозным. Спустя неделю, Тейлор, выяснивший-таки, кто это сделал, накатал на меня рапорт Форду — и меня лишили премии. С того случая взаимная неприязнь только набирала свои обороты. Однако, до драки дело так и не дошло. Главным образом потому, что я этого всячески избегал. Как я слышал, удар у Тейлора был поставлен на отлично.