***
— Ну, молодёжь, — Алексей Валерьевич изобразил старческий скрип в голосе, — Поели, можно и на боковую. Гнать по кроватям вас не буду, вы уже не малышня какая, так что сами разберетесь, сколько вам надо, чтобы выспаться. Но чур не шуметь и завтра ровно в семь быть на линейке полностью одетыми.
— Будем технику в сугробах отрабатывать? — Хохотнул Витя.
Все остальные даже не улыбнулись. Особенную серьёзность сохраняла Рита, ей в целом была не присуща такая милая девичья черта, как смешливость, а с огромным слоем бледного тональника и чёрных теней, её и без того обыденно серьёзное лицо выглядело скорбным. Ребята не привыкли видеть её с ярким макияжем — в бассейне с косметикой особенно не побалуешься — но кроме Вити никто не стал озвучивать свои мысли на этот счёт. Он же при каждом удобном случае подкалывал, что Рита собралась на поминки. В какой-то момент это утомило готессу и она коротко согласилась, что да, намечаются похороны спортивной карьеры Виктора Шестакова. На этом поток однообразных шуток иссяк.
— На лыжах пойдём, так что ваша задача выспаться. На этом всё, не буду мешать вам, молодые люди. Будите только в случае пожара или стрельбы.
— Будем тихими как мышки. — Заверила помощника тренера Даша, а Витя тут же изобразил писк, и вот эта его выходка уже нашла отзыв у остальных: Лиса спрятала улыбку, отвернувшись, Рита поджала губы, как бы сопротивляясь, а Дашка открыто рассмеялась.
После того как Алексей Валерьевич ушёл, ребятня и правда какое-то время вела себя очень тихо. Слышно было, как вокруг домика на ветру скрипят деревья, да и сам домик потрескивал, пощёлкивал, в его тёмных углах кто-то вечно чем-то шуршал.
Проверить, затих ли Алексей Валерьевич или всё ещё беспокойно ворочается в попытках найти положение поудобней, выходили по очереди, якобы в туалет.
— Доставай, Рит, я думаю, он совсем уснул. — Вернулась с вылазки в коридор Дашка.
Ещё во время соборов они условились купить пару бутылок красного вина. Кто первый подал идею, Лиса не помнила, но скорей всего Дашка. Лисе же это всё не нравилось: не нравился вкус вина и то как по-дурацки начинает после него себя вести Даша. Но вот её подруга была только за. Ответственной за сохранность бутылок назначили Риту, она была самой тихой и совершенно не вызывала подозрений — Алексей Валерьевич с особым пристрастием проверил сумки парней, даже прощупал дно, а вот увидев Риткины бюстгальтеры, стушевался и пропустил совсем без досмотра. После неё уже почти не заглядывал в услужливо распахнутые походные рюкзаки Даши и Лисы.
Достав сумку из-под дивана, Рита молча вытащила две бутылки из тёмно-изумрудного стекла и составленные друг в друга пластиковые стаканчики.
— Вы это чего? — Витю никто в планы не посвящал, он был в их команде запасников совсем недавно, и доверия пока не заслужил. Юноша присвистнул: — Красавы! Думал вы чмони, и придётся как обычно ныкаться, а вы красавчики. Молотки! Толк знаете! Я щас!
— Надо было у вас в комнате собраться. Без него, — шепнул Артём.
При этом он наклонился совсем близко к Лисе, девушка от неожиданности резко отодвинулась и заслужила полный укора взгляд подруги.
— Да ладно вам, он так-то нормальный. — Даша вручила каждому по стаканчику, а Лисе передала одну из бутылок. — Придуряется просто.
— Да, он просто придурок. — Переиначила Рита.
— Сама ты… дура.
На ковре рядом с вином был поставлен коньяк и кола.
— Дёшево и сердито. Но я обойдусь вином. — Артём протянул стакан Лисе, всё ещё возившейся с бутылкой, пытающейся продавить пальцем пробку внутрь. — Штопором действенней будет, так все ногти переломаешь.
— Знаю я. Просто забыла. Штопор забыла.
Виктор выхватил вино из её рук, прошёл на совмещенную с общей комнатой кухню, достал короткий ножик, вогнал его прямо в центр мягкой пробки и с упругим хлопком откупорил напиток.
— Не нужно благодарностей!
— Только аккуратно, — взмолилась Лиса, когда из горла бутылки в стакан хлынула бордовая жидкость. — Капнем на ковёр, мы трупы.
Снова воцарилось молчанье. Дашка быстро прикончила первый стакан и потянулась за вторым. Лисе же хватило небольшого кислого глотка, она поморщилась и уставилась на блестящую бордовую гладь, раздумывая, наберётся ли храбрости начать разговор с Артёмом или хотя бы придвинуться к нему поближе, если отопьёт ещё.