«Вот это я понимаю наблюдательный пост. Не то, что с Красной площади. Хотя за кем тут наблюдать? За двумя алкашами в вагончике? Бррр, ну и ветрище!»
Доктору открылся превосходный вид на ряды автосалонов вдоль Западного обхода, амбициозный комплекс «Город спорта», бесконечные крыши старых и новых домов. Хирург повернулся, его водянистые глаза уставились в сторону Ипподрома.
«Там большая община, сильная. Человек триста, не меньше. Хорошо устроились: земли много, бетонный забор по периметру, крыша над головой есть. Только в конюшни, наверное, заглядывают исключительно в чумных халатах. Чистые…»
Ипподром превратился в сплошной огород, ни одной лошади там, конечно, не осталось. Половину земли засадили картофелем, морковью, капустой, луком, свеклой, а вторую половину заняли теплицами с другими овощами. Ипподромовцы почти полностью обеспечивали себя продовольствием, а то что не могли вырастить, покупали у других общин.
Хирург сплюнул с крыши и посмотрел вниз. У подъезда суетились три собаки, обнюхивая свежие следы человека. Вдруг что-то загудело позади. Доктор обернулся и приставил ладонь ко лбу. Серая точка на небе двигалась прямо на него, быстро приближаясь с грозным рокотом. Хирург на всякий случай убрался с крыши и затаился на лестничном пролёте. В «вертушке» мог сидеть и стрелок, ему ничего не стоило превратить подозрительного человечка в фарш. Пронесло. Вертолет, разрубая воздух винтами, с грохотом пролетел над недостроенной высоткой.
«Давненько авиацию я не видел. Значит, кто-то важный к нам пожаловал», - предположил Хирург, спешно спускаясь вниз.
Бродяги в вагончике тоже проснулись от шума, задрав голову на пороге своей убогой хибары, они провожали вертолёт мутным похмельным взглядом. Разглядев вдалеке ночного гостя, распухшая физиономия Кости чуть подобрела:
- Вот и доктор Айболит, он с чекушкой к нам спешит. Приходи к нему лечиться, даст всегда опохмелиться!
- А я думала, он свалил, - Любаша не оценила поэтический талант кавалера и ушла в бытовку спать дальше.
Кочерга отошел шагов на десять, справил нужду, а затем принялся за костер. Когда Хирург вернулся, вода уже грелась в черном от сажи котелке.
- Добра утра, док! Чифирнём?
- Благодарю, но я только зеленый пью.
- Ишь какой, дело твоё, - Костя смачно харкнул в сторону, - жратвы мало осталось, надо сегодня пошукать по домишкам.
- Сколько тебе осталось, как думаешь?
Неожиданный вопрос заставил Кочергу вздрогнуть:
- А тебе-то чего? Сколько есть - все мои!
- Ты давно заразился? Судя по цвету пятен раньше, чем твоя подружка. Она месяца два назад, верно? - продолжал допытываться Хирург, точно принимал пациента в кабинете.
- Три. Любка - три месяца, я - полгода, - холодно ответил Костя.
- Полгода…, - повторил доктор с той интонацией, когда больным оглашают смертельный диагноз.
От ледяного голоса собеседника Кочерга вдруг сжался в комок. Он сам не понял, чего так испугался, но мелкая дрожь под коленками заставила его немедленно сесть. Бродяга знал, что обречен. Поэтому он и напивался каждый день, чтобы приглушить ужас неизбежности. Страх костяной рукой хватал его за горло, а алкоголь хотя бы отчасти разжимал эти тиски.
- Все там будем, не бзди, - сипло протянул Кочерга, успокаивая скорее себя, чем доктора.
Хирург отстранено смотрел на огонь и теребил кончик тонкого носа. Костя ждал, когда новый знакомый скажет что-то важное, раз он завёл такую тему, но доктор молчал, точно забыл, о чем они говорили. Скрипнула дверь и на пороге вновь появилась Люба. Шатенка высунулась из бытовки в черной запачканной майке, которая едва прикрывала соблазнительные бедра.
- Здрасьте, - сухо процедила Люба и пошлепала в сланцах к кустам.
Кочерга недовольно покосился на неё, но промолчал. К доктору он уже не ревновал. Сейчас, на трезвую голову и при дневном свете, глядя на тщедушную фигуру с узкими плечами, Костя был уверен, что Хирург ему не конкурент. Интеллигентные манеры и флегматичный вид доктора подкрепляли это убеждение.
- Ты сам-то когда подхватил? На прошлой неделе? – усмехнулся бродяга.
- Больше года.
- Чего?! А ну покажи!
Хирург снял рубашку. Кочерга обошел его вокруг, недоверчиво осматривая каждый сантиметр кожи.
- Ниже пояса примерно так же. Если позволишь, я не буду снимать штаны, поверь на слово.