Юля отвернулась, закрыла ладошками глаза и скрючилась на полу.
- Эй, ты прям сейчас кони двинуть собралась? Нашла время, - Таран пощекотал подружку между рёбрами, Куница брыкнула ногой ему в живот.
Вдруг с домика на дереве прозвучал сигнал тревоги – дважды мрачно звякнул колокол. Прошлой осенью Историк нашел его на развалинах сгоревшей часовни и повесил в «скворечнике».
- Сиди тут! - Таран пулей вылетел на подмогу, но Юлька и не подумала его слушаться.
Михаил Ильич с Витькой стояли возле поста наблюдения, укрывшись за дубом. По отработанной схеме Бобёр-старший занял оборону на втором этаже своего коттеджа, Сашка притаился за углом.
«Я спокойна, уверена. Мне не страшно, не страшно, не страшно…», - Куница сняла «травмат» с предохранителя, вспоминая всё, чему учил её Тарас Романович. Когда подул ветер анархии, Бобров лично вооружил соседей из своих резервов. Юльке достался самозарядный пистолет «Байкал МР 356» и без него она из дома теперь не выходила.
За оградой столпились чужаки. Два десятка бродяг всех мастей и возрастов - дети, взрослые, старики. Изможденная толпа с потускневшими глазами и пятнистой кожей. Чесоточники. Разносчики смерти.
От «Весны» на переговоры отправился Историк. Он остановился в метре от забора, пытаясь определить вожака. Из толпы вышла женщина лет тридцати, привлекательная блондинка с фигурой фитнес-тренера миролюбиво подняла руки, затем прижала их к сердцу и поклонилась:
- Добрый день. Я - Мария. Мы извиняемся за беспокойство, но вынуждены просить о помощи. Пожалуйста, налейте нам немного воды. Недавно пять человек отравились, когда пили из реки, теперь мы страдаем от жажды. У нас дети, старики. Сжальтесь над ними.
Зараженные покорно склонили головы, с надеждой глядя на Куницына.
- Плохая идея пить оттуда, где плавают трупы. Вы не местные? Куда направляетесь?
- В сторону Анапы. Там, говорят, есть приют, сообщество для нас.
- «Свет надежды»? Слышал. Разное про них болтают. Не советую обольщаться раньше времени, это не санаторий.
- Мы просто ищем последнее пристанище. Только острая необходимость вынуждает нас приближаться к вам… здоровым, - Марии тяжело далась последняя фраза.
«Недавно заразилась, видать», - решил Михаил Ильич. Девушка заметно отличалась от затравленных, немощных, озлобленных спутников. Её красивая сильная фигура еще дышала жизнью, в движениях ощущалась энергия, а во взгляде - надежда.
- Воду нальём. Но не приближайтесь, у нас тут снайперы, стреляем без предупреждения, - пригрозил Историк.
Бродяги покорно топтались на месте. Пока Сашка с Витькой охраняли ворота, Юля на соседнем участке вплотную подошла к решетчатому забору. Кунице хотелось лучше рассмотреть чесоточников, какая-то сила тянула её к ним, точно красная кнопка с надписью «не нажимать» так и манила прикоснуться.
Внимание Юли привлекла маленькая девочка лет четырех, с длинными волнистыми волосами. Её давно не расчесывали, между прядей запутались сухие травинки, а на лбу и щеках расплылись грязные разводы.
Малышка смотрела голодными обиженными глазами, не понимая, почему эти дяди и тёти живут в своих теплых домах, а её семья слоняется по дорогам и ночует где придётся? Почему соседи ополчились на них, подожгли дверь и вынудили сбежать из собственной квартиры? Почему полицейская машина пугала сиреной? Почему четверо мальчишек вчера забросали их камнями? И почему так чешется ножка под коленкой и когда это закончится?!
- Юля, хватит грызть ногти! А то черви в животике заведутся, - мама шлепнула девочку по руке.
Куница вздрогнула, словно обратились к ней. Ребенок между тем капризно уселся на дорогу, продолжая покусывать заусенцы и расчесывать зудевшее пятно.
«Юля… она тоже Юля. Такая маленькая, напуганная, но вместе с тем сильная. Да-да, она сильнее меня. Ведь она терпит эту жизнь, борется до последнего. А я? Я почти сдалась, струсила, проиграла…»
Их взгляды встретились. Куницына не выдержала и отвернулась, ей стало стыдно. Стыдно, за то, что не способна помочь этой девочке. А еще стыдно за свою слабость.
Малышка что-то пробормотала, мама сделала испуганные глаза и шикнула:
- Ты что?! Нет, туда нельзя! И на домик на дереве нельзя. Стой тут, а то попить не дадут!
Историк сдержал слово. Вместе с Тараном они вынесли десять двухлитровых бутылок и поставили на землю.
- Можно не кипятить, у нас скважина глубокая. Сами всегда сырую пьём, - сказал Михаил Ильич, отшагнув на безопасное расстояние.
Мария сложила ладони в намасте и снова поклонилась: