Люба поскребла зудящую макушку и понюхала грязные каштановые волосы:
- А помыться есть где?
- Организуем. Я уже год соседской баней пользуюсь.
- Ох, и попаримся мы сегодня, Любаша, - развязно протянул Костя, обнимая подругу за талию. Та игриво хихикнула и виновато взглянула на Хирурга.
- Договоримся на берегу: с меня - лекарство, с вас – дисциплина и ответственность. Никаких попоек, грабежей и мародерства без моего разрешения. Тут недалеко трупик одного паренька лежит, обугленный такой, могу показать. Мой бывший компаньон, к слову.
- За что ты его? – напрягся Кочерга.
- Сам виноват. Решил с дружками инициативу проявить, в казаков-разбойников поиграть. Перестреляли их как уток, а Игорек один уцелел. Ну как уцелел… раненый едва ко мне дополз. Не смог я его спасти, так на моих руках и умер. Жалко мальчишку, но что поделаешь, глупость и самонадеянность сгубила. Поэтому если наш уговор нарушите, то я сразу курс лечения прекращаю. И можете проваливать назад в своё райское гнездышко системы «вагончик-бытовка».
Люба беспокойно заёрзала на стуле. Когда перед глазами замаячила перспектива победить болезнь, возвращаться к прежнему образу жизни сразу расхотелось:
- А быстро… ну… кровь эта быстро начинает действовать?
- Всё индивидуально. Вам сейчас нужно по сто миллилитров через день. Потом реже, как облегчение почувствуете. По цвету пятен сразу станет понятно.
- Я согласна.
Кочерга тоже кивнул, протягивая жёсткую мозолистую ладонь:
- Мы в деле, док. Ты - бригадир, вопросов нет. Командуй.
На следующее утро троица выдвинулась в дорогу. Погода испортилась, весны как не бывало. Моросил дождик, ветерок обдувал холодом лицо, пытаясь забраться под складки одежды и пробежаться мурашками по спине. Но путники терпели. Даже Люба не жаловалась, хотя доктор опасался, что модель раскапризничается и придется слушать её нытьё.
- Костя, давно хотела сказать: ты, когда побреешься, на Майкла Рукера похож.
- Чё еще за хрен?
- Темнота, это актер голливудский.
- И чё, он крутой?
- Круче всех, - улыбнулась шатенка, поглядывая на жениха.
Кочерге польстило сравнение:
- Ну, тогда ладно. Просто не люблю я этих современных педиков голливудских. Вот раньше нормальные были мужики, Сталлоне там или Брюс Уиллис.
Разговоры о кино немного скрасили монотонный маршрут, до Пластуновской добрались к вечеру. Станице перевалило за двести лет и еще недавно её населяли почти двенадцать тысяч человек, а теперь жизнь теплилась лишь в редких домиках. Ни патруля, ни охраны - власти давно махнули рукой на этот кусок земли, а местные организовать оборону не смогли или не успели.
- Славное местечко, всё как я люблю, - Кочерга втянул стылый воздух с легким запахом тухлятины, разглядывая сожженные дома, разбитые машины и горы мусора на улицах.
- Тётка на другом краю живёт, минут тридцать еще, - предупредила шатенка.
- Через центр не пойдём, лучше крюк сделать. Тише едешь - дальше будешь, - прошипел доктор, озираясь из-под козырька мятой бейсболки.
Никто не встретился им по пути. Лишь в нескольких домиках бродяги заметили отблески свечей, вся остальная станица безжизненно погружалась во мрак ночи.
- Задержимся тут? Пошарим по хатам? - от жадности Костя даже высунул язык.
Хирург промолчал, а спустя пару минут указал на висельника с отрубленными руками. Покойник болтался на цепи под кроной тополя.
- Один уже пошарил. Не все местные передохли, кто-то еще охраняет порядок.
Шатенка резко остановилась и тоскливо прикусила нижнюю губу:
- Опоздали. Вон её дом.
Девушка указала на обгоревшие стены с почерневшей треснутой штукатуркой. От жара покорёжилась даже входная металлическая дверь. Оплавленные рамы пластиковых окон уродливо перекосились и теперь напоминали картину Дали «Утекающее время».
- Жаль. Давай искать другое место для ночлега.
- Постойте, я сейчас, - не дожидаясь разрешения, Люба шагнула вперед.
Калитка «вышла на пенсию» и теперь лишь бесполезно поскрипывала на одной петле. Входную дверь давно взломали. Щелкнула кнопка фонарика и слабый луч заскользил по стенам прихожей.
- Ты не пойдешь за ней? - удивился доктор.
Костя стоял с кислой отстраненной физиономией:
- Че я там забыл? Вот нахрен она туда попёрлась?! Рухнет последняя балка и получит по котелку своему пустому.
- А почему не остановил?
- Ну её! На Любку если блажь найдёт, то не переспоришь. Пусть сходит, коли охота.
Пока Кочерга бранился на улице, девушка миновала кухню и вошла в спальню. Здесь сохранилась только железная кровать, под которой вперемешку с пружинами валялись обугленные кости. Уцелевший череп с нижней челюстью лежали на кучке слипшегося пепла.