- Вить, а ты бы смог убить своего ребенка?
Ледяной голос Ульки нашел щель между складками одежды и пробежался морозом по спине парня.
- Не знаю. Отстань.
- Хорошо за других говорить, а ты на себя их шкуру примерь.
- Сплюнь, - озлобился Витька, - «шкуру примерь»! Клещей на меня накаркать хочешь?
Ложкина виновато повела плечами:
- Нет, я в другом смысле. Просто ты так легко советуешь, на что сам никогда не решишься.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую, - большая грудь Ульки поднялась и опустилась со вздохом.
- Так, хорош трындеть. Хвоста не видно, пора двигать булками.
Лесок быстро закончился, потянулись зеленые прямоугольники полей, длинные лесополосы пересекали их под прямым углом. С высоты птичьего полёта земля походила на разлинованную доску, состоящую из множества аккуратно подогнанных друг к другу клеточек.
Вдалеке тоскливо завыла собака. Черная стая ворон пролетела в поисках падали. Всем хотелось кушать. Витька с Ульяной за весь день перехватили только по куску копченого карпа да горсть сухарей. Чем ближе они подходили к дому, тем громче урчали желудки, точно чуяли дымок родной кухни.
Щелкнула рация, но вместо голоса послышалось шипение, а затем обрывок фразы:
- Шмбмшпршфффшшшш…. ты где?! Ульяна с тобой?
- Странный вопрос батя задаёт. А с кем тебе еще быть? - ухмыльнулся Бобер-младший и посмотрел на подружку, - держись, почти дошли, эти рации всего на три километра бьют.
- Витька, приём! - не дождавшись ответа, повторил сердитый голос Тараса Романовича.
- Подходим уже. А что случилось?
- Вот придешь домой, я тебе, бляха-муха, объясню, что случилось! Ты, долбоящер, нахрена девку с собой потащил?!
- Ой, мама узнала, - Ложкина сжалась, точно её поймали на месте преступления.
Бобров встал как вкопанный:
- В смысле «МАМА УЗНАЛА»?! Ты же отпросилась у неё?
Фоном продолжала ругаться рация. По отдельно долетавшим сквозь шипение фразам Витька понял, что дома ждет весёлый вечерок.
- Ну, я с Лизкой договорилась только. Мама бы мне весь мозг вынесла и не отпустила. Лиза должна была прикрыть, сказать, что я в «скворечнике» кого-нибудь подменяю и все такое. И вообще я думала, мы быстрее вернемся. Она бы и не узнала…
Парень в ступоре чесал макушку, слушая, как Ульяна тараторит нелепые оправдания.
- Ты вообще чем думала?!
- Вить, ну пойми, меня так достало от забора до забора ходить! Знаешь, как это бесит? Вы-то постоянно шляетесь везде!
- Шляемся?! – вспылил Бобров, - посмотрела, как мы шляемся? Понравилось? Может, сами завтра с Лизкой пойдете шляться и консервы вскрывать?!
- Витька! Дуй живо домой! – хрипло приказала рация.
- Да идем мы! Идем! Отбой! - В сердцах рявкнул Бобёр-младший и с досады пнул пустую пластиковую бутылку.
- Извини, я просто хотела из этой рутины выбраться хоть на денек. Да, я знала, что опасно, но мне с тобой не страшно. Ты сильный, стреляешь хорошо, можешь защитить. Вот я и решилась…
Сладкая и воздушная как сахарная вата лесть Ложкиной чуть притушила гневные вспышки Витьки. Он еще ворчал, но с каждой секундой смягчался, пока, наконец, его бормотание не перешло в смех:
- Ну ты даёшь, отчаянная домохозяйка! Представляю, как они всполошились. Рация не берет, нас нет, вечер уже подходит! Жесть! А ты смелее, чем я думал.
- Ну, смотря в чём, - с лисьей кокетливостью улыбнулась Уля.
До «Весны» оставалось меньше получаса. Луга сменились молодым леском, где березы, дубки и клены тесно соседствовали друг с другом. Парочка возвращалась с двояким чувством: с одной стороны они добыли ценные трофеи, а с другой - нарвались на суровую взбучку.
- Давай отдохнем пять минут, - простонала Ложкина, отодвигая в сторону очередную ветку.
- Да почти дошли же, - пропыхтел Бобров. У него тоже ныла спина, но признаваться в этом было не по-геройски.
- Вить, у меня ноги заплетаются, сейчас упаду. Понесешь меня до дома?
- Умеешь уговаривать. Ладно, падай. Отсрочим наше наказание.
- Прости, достанется тебе из-за меня, да?
- Поорёт, да перестанет. Пусть даже по шее даст, фигня, до свадьбы заживет. Это в десять лет я его боялся, а сейчас меня ремнем не отлупишь, - поигрывая крепкими мускулами храбрился парень.
Ульяна вытянула ножки, томно вздохнула и расстегнула олимпийку. Бобёр невольно покосился на её грудь в обтягивающем топике. Он отвернулся, стараясь подавить возбуждение, но не получилось. Смуглая знойная девица, прикрыв глаза, медленно облизнула пухлые губки и безмятежно улыбалась, точно ждала чего-то. Витька стянул перчатки и положил ладонь ей на коленку.
- Ой, ты чего? – в голосе одновременно звучали наигранное удивление и призыв к действию.