Вот если бы слегка покувыркаться по обоюдному согласию, обогатить утро позитивными впечатлениями и сразу же, без сантиментов и донкихотства, расстаться. Но как!
Самый лучший выход – приготовить кофе с парой бутербродов, разбудить и заявить, что срочно необходимо отбыть на заранее запланированную встречу. Чтобы не вызвать подозрений, дать номер телефона, в котором как бы случайно перепутать одну или две циферки.
Пусть хоть обзвонится. Главное, чтобы испарилась без эксцессов.
От этой мысли настроение слегка подскочило. Немного – на пару-тройку градусов, не более.
В этот момент София зашевелилась, перевернулась к Виталию лицом и во сне состроила уморительную рожицу. Аккуратные округлости с яркими восставшими сосочками смотрели на него во все глаза, в очередной раз вызвав взрывную реакцию внизу живота.
Пора было на что-то решаться. Пан или пропал. Спокойно смотреть на это неприлично раздражающее, назойливо залезающее в мозг зрелище, было попросту невозможно.
Однако София спала сном невинного младенца, не подозревая, какие гормональные страсти бродят во взбудораженной похотью крови незадачливого любовника.
Она опять повернулась, сбросив одеяло, которым Виталий старательно её укрыл, чтобы отвлечь внимание от соблазнительных артефактов, бесстыдно явив слегка успевшему отойти от предыдущего эмоционального порыва взору цветущий над лоном куст рыжей растительности. Мужчина невольно принюхался, как кот, учуявший сметану.
Его лихорадило и трясло, заставляя помимо воли напрягать восставшее естество и не менее напряжённые чресла.
София открыла один глаз, улыбнулась, послала губами-вишенками воздушный поцелуй.
– Ты так плотоядно смотришь на мою интимную причёску, на животик, на грудь. Не очень честно наблюдать за спящей девушкой без её согласия. Это похоже на подглядывание в замочную скважину. Скажи, хоть, что я тебе нравлюсь, не скупись. Ты же рыцарь.
– С чего ты взяла!
– У, бука, я что, нарушила сокровенные планы! Есть что-то важнее общения и близости, или ты меня боишься? Шалунишка! Я не ем мальчиков, которым больше восемнадцати лет. Ладно, не напрягайся, не собираюсь лезть к тебе в душу. Постель – не повод для знакомства, уже поняла. Ты закостенелый холостяк, это я поняла сразу. Обидно. Кстати…
– Что ещё… я что-то вчера натворил?
– Да нет. Просто хотела сказать… теперь даже не знаю, насколько это для тебя важно. У нас ничего с тобой не было, кроме вполне целомудренных поцелуев. То, что ты видишь, это бонус, приз зрительских симпатий. Возможно, аванс. Я могла бы потребовать сатисфакцию, но ты слишком напряжён, чтобы принимать важные решения.
Ты вообще не склонен принимать серьёзных решений, тебя всё устраивает. Зачем усложнять то, что с любовью выстроено в разумную, логически продуманную цепочку событий, в которую я естественным образом не вписываюсь.
Не знаю, почему, возможно тебе не понравилась моя не вполне обычная внешность, или вызывает опасение лёгкость, с которой ты завоевал право возлежать на интимном ложе с рыжей бестией. Кто она, зачем здесь, чего добивается! Так ведь думаешь, юноша. Впрочем, теперь неважно. Все вопросы, которые я хотела задать, и все ответы на них, я получила, заглянув в твои глаза. Мне, пожалуй, пора. Не стану больше утомлять не очень желанным присутствием. Извини!
– Да-да, я понимаю. Наверно ты куда-то спешишь. Чай, кофе, душ… или сначала завтрак. Могу предложить пельмени, яичницу с беконом.
– Сначала в ванну. Секса у нас не было, но я была так возбуждена. От меня наверно за версту пахнет похотью. Стакан холодной воды и таблетку аспирина, если имеется в этом доме подобная роскошь, больше ничего не нужно.
Виталий сжался, отвернул взгляд. Ему вдруг ужасно захотелось предложить Софии остаться. Ненадолго. На часик или два, но ему вдруг стало стыдно своей физиологической несостоятельности как любовника, которую он внезапно почувствовал. Возбуждение от созерцания ослепительной наготы в течении всего утра высосала из него все соки.
Потенция и желание таяли вместе с уверенностью в себе.
София игриво посмотрела Виталию в глаза с искоркой озорства, намеренно чувственно потянулась, не пряча интимные подробности обнажённого тела, с придыханием огладила округлые, соблазнительно выпуклые бока, бёдра, нежно дотронулась до груди.
Мужчина вспотел под её лукавым взглядом, стыдливо отвернулся, побрёл на кухню ставить чайник. Он был весьма благодарен гостье, что та не стала плести коммуникативные сети, забрасывать удочку вопросов с наживками “на слабо”, требовать приготовление завтрака и прочие женские штучки, направленные на то, чтобы закрепить интимную победу.