Пятнадцать тысяч монет

— Глаза мои никогда не видели бессмертных. Я охотно согласился бы последовать за тобой в монахи, — остановил его учитель, низко поклонившись даосу. — Надеюсь, что ты, бессмертный, спасешь меня, своего ученика!

— Я достиг небесных миров и меня зовут Гань. Ты же когда-то был моим учеником и собирал лекарственные травы, — сказал даос. — Но поскольку твои мирские желания не были чисты и на пути к истине тебе приходили мысли об отступлении и сожаления одолевали тебя, в наказание ты был низвергнут в этот мир бедным ученым, — вот почему тебе пришлось испытать бесовские соблазны и женские обольщения. Теперь ты уже все постиг, поэтому можешь отрешиться от мирской суеты и ступить на путь истины. Когда же пройдут двенадцать лет, я приду и спасу тебя, — с этими словами он превратился в порыв ветра и исчез.

С этих пор учитель У ушел от мирской суеты, стал монахом и пустился странствовать по земле. Через двенадцать лет он встретил в горах Чжуннаньшань святого Ганя и последовал за ним. Стихи говорят:

Он истины нащупал путь.
Отбросив все мирское,
Он больше бесам не давал
Смеяться над собою.
Не разумом, а сердцем разгадал,
Где доброе, где злое.
И бесы с Западной горы
Оставили его в покое.

ЧЕСТНЫЙ ПРИКАЗЧИК ЧЖАН

О сегодняшних и вчерашних
Можно ль судить делах?
Час расцвета и увядания
Мало значит в моих глазах.
Стали белы усы и брови,
Словно лебеди в облаках,
И румянец, когда-то свежий.
Потускнел у меня на щеках,
Я два раза назад оглянулся,
В сердце вкрались тоска и страх…
Грустен лес, когда на закате
Ветер бушует в ветвях.

Эти стихи написал Ван Чу-хоу из уезда Хуаян области Чэнду на западе провинции Сычуань, когда ему было около шестидесяти лет. Впервые увидев в зеркале, что усы и борода у него начинают седеть, он огорчился и написал эти строки. Молодое стремится к расцвету, а то, что достигло расцвета, стареет — вот закон, которому подчиняется все в мире, и избежать его никто не в силах. Обычно все белое становится черным, только усы и борода, наоборот, сначала черны, а потом уж белеют. Когда посланник Лю, который носил цветы в волосах, увидел в зеркале свою поседевшую голову, он написал:

Характер нам дан от рожденья. —
Я шел по дороге цветов.
Ценил я любовные встречи
И выпить всегда был готов.
Сейчас хоть и стар я годами,
Но молод, как прежде, душой.
С потертых полей моей шапки
Свисают цветы бахромой.
Мне иней виски покрывает,
Не тает снежок на усах.
И с горькой усмешкой вздыхаю
Я сам над собою подчас.
Одни предлагают покрасить
Мне волосы в прежний цвет.
Выдергивать нити седые
Другие дают совет.
Выдергивать или красить,
По-моему, ни к чему…
Когда-то мне все казалось,
Что я молодым умру.
Теперь пятьдесят за спиною
И мало в кувшине вина —
Пускай же последние годы
Украсит моя седина.

Рассказ наш пойдет об одном господине из Кайфына, что в Бяньчжоу.^{91} Ему было за шестьдесят, и усы и борода у него были седыми. Но он не хотел смириться и признать себя стариком, и увлечение женщинами привело его к тому, что он лишился своего состояния и превратился почти в бездомного бродягу. Как же звали его и что он такое сделал? Как говорится в стихах:

Скоро ль пыль за повозкой уляжется?
Нить что сердце связала, развяжется.

Рассказывают, что в Кайфыне, восточной столице, жил некий господин Чжан Ши-лянь, торговец нитками. В шестьдесят лет у него не было ни сына, ни дочери, и после смерти жены он остался один как перст. Обладая состоянием в сто тысяч связок монет, он содержал лавку с двумя приказчиками. Однажды, ударив себя в грудь и тяжко вздохнув, господин Чжан сказал, обращаясь к своим приказчикам:

— Я уже совсем старик, и нет у меня ни сына, ни дочери. На что мне мое состояние?

— Почему бы вам, господин, не жениться снова? — отвечали приказчики. — Жена вам и родила бы того, кто стал бы после вас приносить жертвы на алтарь ваших предков.