Шварц остановился. Сзади напирали пассажиры.
Как быть? Остаться? Но в городе столько говорят о побеге из Лукьяновской тюрьмы, столько вокруг этого события невероятных слухов… Кто знает, что почудилось незнакомому студенту… Можно ли ему верить?
Иосиф был не из робких. То ли приходилось претерпевать на революционной работе!.. Он вошёл в дилижанс и уселся у самого входа. Иосиф внимательно оглядел всех пассажиров. Не было ни одного похожего на Корсакова.
Шварц спокойно доехал до Житомира. Он переночевал на указанной ему квартире, а утром отправился в местечко.
Его радушно, как родного, встретила бедная семья в маленьком домике на окраине местечка, у самого леса.
- Мы тебя давно ждём, - сказала старушка. - Только ещё не все собрались. Погоди, ещё придёт твоя старая знакомая. Она уж сколько раз о тебе спрашивала.
«Кто бы это мог быть?» - думал Иосиф и перебирал в памяти всех своих знакомых по работе.
Поздним вечером, когда закрылся последний шинок и потух высокий фонарь, единственный на всё местечко, раздался стук.
- Это она! Она! - сказала старушка, посмотрев в щель между ставнями.
В комнату вошла Блюма.
- Как ты сюда попала?
- Это моя родина, - отвечала Блюма.
В чёрном пальто она показалась Шварцу ещё выше, а чёрный шёлковый платок ещё больше оттенял её бледное лицо.
- Я за тобой, Иося! - Блюма сказала это так просто, как будто она только вчера видела Иосифа, условившись сегодня прийти за ним.
Иосиф тут же простился с гостеприимной семьёй. Он понял: Блюма переведёт его через границу, сговорившись с верными людьми.
Они поехали в Каменец-Подольск, а оттуда в пограничную деревню.
Блюма хорошо знала весь путь, а он был нелёгким: пришлось ночью переходить вброд несколько речонок. Очевидно, Блюма не впервые помогала перейти границу в этом месте.
- Теперь впереди самое опасное, - предупредила Блюма.
Иосифу показалось, что какие-то тени мелькнули за деревьями. Блюма схватила его за руку и сжала её, увлекая юношу за собой.
Так прошли они несколько шагов.
- Всё! - сказала с облегчением Блюма и отпустила руку Иосифа. - Мы прошли пост австрийских жандармов.
Блюма перевела дух и указала юноше дорогу, которой он должен был держаться.
- Ну, а теперь, Иося, нам надо проститься. - Она положила руку ему на плечо. - Увидимся ли мы с тобой? Ты будешь работать за границей, а я здесь.
Иосифу показалось, что Блюма с грустью произнесла эти слова. Он снял шапку и слегка потянулся к ней. Блюма обняла рукой его за шею. Они поцеловались.
- Иося, ты хороший товарищ и настоящий революционер. Оставайся таким на всю жизнь.
Они крепко пожали друг яругу руки.
«ПЯТНИЦА»
День догоняет ночь, и ночь за днём гонится. Месяцы мелькают - пришёл тысяча девятьсот третий год.
Уж стали забывать о смелом побеге одиннадцати искровцев из киевской тюрьмы. А сколько о них было разговоров! Сколько искали беглецов и не нашли! Точно провалились люди. А они жили и снова работали для революции.
Самым юным из них был Иосиф Таршис. Его переправили в Берлин. Он мечтал только об одном: поскорей вернуться на свою обычную подпольную работу. Но его оставили в Берлине.
Когда Иосиф в первый раз попал в Берлин, его поразили шум и грохот на улицах. Трамваи звенели, автомобили и омнибусы спешили со всех сторон. Поезда грохотали по городской железной дороге. Им было мало места на земле: они взлетали на мосты, стучали и гремели над головами пешеходов.
Иосиф подолгу стоял на углу какой-нибудь улицы и смотрел, какой непрерывной цепью тянутся высокие здания. Сколько огромных магазинов, кафе, ресторанов…
А как поразил его Берлин вечером! Огоньки зажигались на всех вывесках. Электрические огни дрожали, перебегали с места на место, ширились, рассыпались маленькими блестящими точками и наконец гасли.
Иосиф не знал, на что ему смотреть. Куда это люди бегут. Он не был ни в одном городе больше Киева или Вильно. И ничего не было удивительного в том, что Иосиф совсем растерялся. Он чуть не попал под трамвай. Это ему отчаянно зазвенел вожатый и едва успел затормозить трамвай. И автомобиль так круто остановился перед ним, что старая немка, сидевшая в нём, вместе с собакой подскочили к самому потолку.
Шуцман в блестящей каске и белых перчатках направился к Иосифу с такой поспешностью, какую только позволяла его важность:
- Молодой человек, прежде чем переходить улицу, надо внимательно посмотреть в одну сторону, потом в другую… Вни-ма-ние! Ос-то-рож-ность! - Он поднёс свой большой палец в замшевой перчатке прямо к носу Иосифа.