Рабочие, мужчины и женщины, сидели склонившись за длинными столами. Они кашляли от удушливой табачной пыли, хватались за грудь. Чаще обычного оборачивались к зелёным мутным оконцам и смотрели во двор.
Кто-то громко крикнул:
- Эй, барабанщик, бей сбор!
Тотчас в конце длинного и узкого помещения раздался звонкий и весёлый голос:
- Иду!
Из угла выскочил худенький мальчик лет пятнадцати. В светлой рваной рубахе, веснушчатый, с рыжей всклокоченной головой, он точно огонь носился по фабрике. Мальчик держал в руках медный круг и молоток. «Барабанщик» старался изо всех сил: медный звон разносился под низкими потолками.
- Смотри, Митька, попадёшься…
- Двум смертям не бывать, - смеялся Митька. Его лицо с крупными веснушками и рыжими ресницами было в этот миг особенно привлекательным.
Рабочие высыпали во двор:
- На митинг!
В воротах фабрики мелькнуло лицо Петра Болгарина. Он привёл с собой какого-то незнакомого человека. - Агитатор пришёл!
- Докладчик!
- Из партии!
Все с любопытством окружили человека среднего роста, со светлыми глазами на смуглом лице, с чёрной бородкой.
- Сюда, товарищ Яков! Сюда!
«Яков» - кличка Пятницы в Одессе. Он привычно, уверенно пробрался сквозь толпу и быстро взобрался на бочку.
- Товарищи!
Рабочие, старые и молодые, скрестили руки на груди И не сводили глаз с Якова. Они слушали его, удивлялись. Откуда он всё знает? Чужой человек, а как будто много лет живёт здесь с ними, работает на табачной фабрике и вдыхает табачную пыль.
- Требуйте восьмичасовой рабочий день! - отчеканивал Яков каждое слово.
На лицах рабочих, серых, усталых, загорелась надежда. Руки, спокойно скрещённые, пришли в движение. Раздались громкие аплодисменты.
Но Яков с высоты своей бочки заметил: в последних рядах что-то неладно - движение, шум. Рабочие обернулись. Замелькали околыши жандармских фуражек…
Митька с самого начала взобрался на дерево. Сейчас оттуда раздался его пронзительный голос:
- Полиция!
Во дворе всё сразу пришло в движение. Пётр Болгарин в один миг очутился подле Якова. Несколько человек подоспели ему на помощь и прикрыли Якова: как бы полиция не запомнила его в лицо…
Но Яков их отстранил:
- Выйдем на улицу!
У ворот шла борьба со сторожами.
- Открыть ворота! - властно потребовал Яков. Толпа рабочих окружила маленькую сторожку у ворот.
Мелькнула красная голова Митьки, он высоко поднял руку, загремел ключами:
- Вот они, у меня!
Точно волна перекатилась по всему двору - рабочие перешли к воротам.
- Скорей открывай!
Ключ звякнул, петли заскрипели, громадные ворота распахнулись перед рабочими.
Яков шёл впереди твёрдыми, уверенными шагами. Он ни разу не обернулся. Он знал: за ним идут.
На улице зазвучала песня. Отдельные возгласы покрывали её:
- Долой самодержавие!
- Да здравствует революция!
- Да здравствует социализм!
Митька усиленно работал локтями. Ему непременно хотелось пробраться к человеку с чёрной бородкой, который бесстрашно шёл впереди всех. Митьку так и тянуло к нему.
Но в тот момент, когда Митька забежал вперёд и пошёл нога в ногу с Яковом, из бокового переулка выскочил казачий отряд.
Казаки стали посреди улицы. Они едва сдерживали горячих коней. Кони ржали, громко фыркали, становились на дыбы…
Яков обернулся, поднял руку.
- За мной! - крикнул он.
Казаки не успели опомниться. Плотная толпа вслед за Яковом прорвалась сквозь цепь.
Откуда-то снизу, словно из-под ног казачьей лошади, вынырнула огненно-рыжая голова Митьки.
- Долой самодержавие! - раздался его звонкий голос.
Яков обернулся к нему:
- А, это ты, барабанщик?
- Я самый! - улыбнулся Митька, и снова точно огоньками зажглись крупные веснушки на лице.
Толпа рабочих-табачников с песнями разлилась по всей улице.
ОДНИХ МИТИНГОВ МАЛО
Выдался на редкость жаркий день. Яков едва передвигал ноги, вытирая пот с лица. Он сегодня целый день бегал по городу.
Только что Яков был на чаеразвесочной фабрике Высоцкого. Ему удалось убедить рабочих: одних митингов мало, пора объявить забастовку. А там всем вместе выйти на улицу, на большую демонстрацию.
Яков спешил на шпагатную фабрику. Надо ещё побывать у красильщиков и прачечников, у сапожников и портных.
Яков зорко всматривался в большое красное каменное здание шпагатной фабрики. Была бы только удача!