— Не хочу. Ты неправильно меня понял, друг мой. Я не против ответственности. Я против косности. Когда ограничения, когда-то родившиеся из требований обстоятельств, становятся догмами. Ба всего лишь удобный пример. Сообщество решило, что их надо использовать для обучения и только для него. Придумай кто альтернативное применение — его даже слушать не станут.
— Потому что ба наиболее эффективны именно в обучении, это проверено опытом. Для мобильной диагностики есть чары, я знаю соответствующие книги. Зачем пользоваться менее подходящим инструментом?
— Затем, что такой инструмент гораздо проще в освоении и даёт возможность выбора. Возьмём мой случай: у меня осталось не так много лет активной практики, чтобы половину тратить на приобретение не самого необходимого навыка. К тому же, как отринувшего «семейное дело», меня не встретят с распростёртыми объятиями. Да я и не горю в них упасть. — Олег вытряхнул из лежащей на столе пачки новый леденец и принялся крутить его в пальцах. — Консервативная политика сообщества зародилась не вчера. Сорок лет назад адекватная молодёжь уже задумывалась о том, хочет ли она связывать себя ретроградством на грани культа. Когда из всех доступных путей осознанно выбирают самый трудный — просто потому, что так поступали и раньше — рано или поздно встаёт вопрос «А зачём оно мне?». Я не нашёл на него ответа. И ты не можешь не видеть последствий того, как новые поколения не находят его тоже. Не в обиду будет сказано, но ещё в конце двадцатого века стать одновременно привратником и библиотекарем колдун младше сорока не мог по определению. Ты сколько в Ильгене?
— Девять лет.
— То есть, тебе не было и тридцати. И мы оба понимаем, что дело не столько в твоих несомненных талантах, сколько в нехватке адекватных кадров. Многим из своих однокурсников ты бы доверил Врата?
Внутренне Тихо мог признать: нет, не многим. Из всего их потока, почти тридцати человек, хорошо если четверть оказалась приспособлена для ежедневной, рутинной работы. Остальные с головой зарывались в «фундаментальные исследования», порождая ошеломляющие теоретические открытия, а чаще пустоту.
Олег вместо точного ответа довольствовался выражением лица Тихо.
— О чём и речь, мой друг, о чём и речь. Ретроградство сообщества породило глобальную проблему; наша с тобой нынешняя встреча лишь следствие одного из её симптомов, далеко не самого яркого. Симптоматическое лечение — тоже благородное и благодатное дело, поверь мне как врачу. Но если ты в силах хоть как-то повлиять на причину… — Многострадальный леденец, подтаявший от жары, с деликатным звоном упал в настольную пепельницу. — Если твое поколение и не сможет что-то кардинально изменить, оно как минимум в состоянии привлечь и обучить свежую кровь. Вам нужен новый взгляд, иначе прогресс вас снова перегонит, как уже перегнал в девятнадцатом веке.
Слова Олега резонировали с мыслями Тихо, и оттого вдвойне труднее было ему оппонировать. Свежая кровь, новый взгляд… Не гении себе на уме, как Галит, и не теоретики-графоманы, для которых самоцель даже не знания, а процесс их приобретения, возведённый в ранг фетиша. Нет, кто-нибудь вроде тех же Олега и Арны, прагматичный мастер своего дела. Для кого колдовство — инструмент сродни компьютеру, а не краеугольный камень жизни.
И тут Тихо возвращался к проблеме, над которой размышлял последнюю пару дней:
— Даже когда мне попадается такая свежая кровь, я не знаю, как к ней подступиться. Ты исключение, ты вырос посреди сообщества, начинал учёбу. А обычные люди? Обычные люди с достаточным жизненным опытом, чтобы обладать тем самым новым взглядом?
Олег улыбнулся: доброжелательно и немного снисходительно, как умудрённый профессор растерянному студенту. В такие моменты Тихо особо остро чувствовал их разницу в возрасте, хотя внешние признаки прожитых лет ещё обходили Олега стороной.
— Мой случай необычный, но не уникальный. Сообщество породило проблему, отталкивая практичную молодёжь, но тем самым создало и потенциальное решение. Есть их дети. Те, кто не выросли под сенью Врат сами, но унаследовали их. Или, наоборот, те, кто живут у Врат, но ещё не стали частью сообщества. Ищи на пограничье — там, где люди привыкли к странному.
— Хочешь сказать, что если я здесь, в Ильгене, выйду на улицу и первому встречному скажу, что я колдун…
— Он предложит познакомить тебя со своими дядюшкой или тётушкой, которые всё детство рассказывали ему то же самое. Не переоценивай людскую рациональность, мы только на словах все такие скептики.