Возможно, существовал способ выбраться из этого круга, посмотрев на него под каким-нибудь небанальным углом, но у Тихо на такой взгляд воображения не хватало. Он всё сильнее и сильнее убеждался в существовании единственного пути наружу — насквозь.
Ещё бы набраться смелости…
Полон невесёлых дум и подаренных ба неприятных ощущений, Тихо вернулся домой. Если накануне ему показался непривычным свет в окнах, то звук чужих голосов и вовсе заставил его притормозить в коридоре. Не столько ради подслушивания, сколько из-за новизны самого впечатления.
Первые слова, которые он смог разобрать, принадлежали Арне:
— …себе область, в которой не использовали бы современные технологии. Сейчас даже мусор вывозят по GPS!
— Но есть занятия, которые прогресс изменил не в лучшую сторону, — а это Галит.
— Например?
— Искусство. Пиксели на экране никогда не заменят настоящую картину. Да и оцифрованная музыка совсем не то же самое, что аналоговая запись, не говоря уже о живом исполнении.
— Позволь не согласиться. Насколько я знаю, никому ещё не удалось…
Тихо не сдержал невольный смешок, настолько одновременно чуждо и по-домашнему выглядели Арна и Галит, споря о прогрессе на его кухне, в окружении остатков ужина. Звук привлёк внимание женщин. И если Арна только прервала себя на середине фразы и улыбнулась ему, реакция Галит…
Реакция Галит заставила Тихо вспомнить день их знакомства.
— Ларсен, — прошипела она, в мгновение ока оказавшись некомфортно близко, по самые плечи в его личном пространстве. — Скажи мне, Ларсен, ты действительно идиот или так успешно прикидываешься?
Тихо попятился. Ба у него в руках беспокойно дёрнулось, натягивая поводок.
— Что…
— Если бы я не знала, что ты недостаточно умён для доппельгангера, мы бы сейчас разговаривали в Сыске, а не здесь!
— Я не понимаю…
— И в этом твоя проблема! Ты никогда ни черта не понимаешь!
Резким толчком, колдовским ровно в той же степени что и физическим, Галит выпихнула его из кухни. И тут же очутилась рядом, загоняя в ближайший угол.
— Три недели, Ларсен, у тебя под ногами торчал нелегальный колдун-недоучка. И ты даже не почесался! А когда изволил оторвать задницу от стула и проверить самый очевидный вариант, не смог его хотя бы заметить. И спугнул. Спугнул! Ларсен, если бы ты не был таким идиотом, мы бы закрыли это дело ещё вчера. Вообще бы его не открыли, потому что не было бы никакого дела!
Каждое новое обвинение Галит сопровождала болезненным тычком в грудь. Уже со второй попытки она попала в висящий там ключ и дальше осознано целилась в него.
— Придурок! Как тебя вообще в привратники взяли, Врата охранять, если ты не видишь, что происходит у тебя под носом?!
Последнее обвинение одновременно вывело Тихо из ступора и из себя. Он перехватил занесённый для очередного тычка палец и не менее сердито прошипел:
— Хватит, Баум! Во-первых, ты пугаешь ба. Во-вторых, от твоих воплей я больше понимать не стану. В-третьих, ну не при непосвящённых же!
Галит обернулась через плечо, на открытую дверь застывшей в безмолвии кухни. Развернувшись обратно, она сощурилась, выдернула свою руку из руки Тихо и нарочито громко — так, чтобы услышала не только Арна, но и весь дом от Преддверья до тренировочной площадки на крыше, заявила:
— Если бы ты думал о работе, а не о том, как затащить в постель жертву твоего собственного разгильдяйства, у нас бы не было ни первого, ни второго, ни третьего.
Звук, в ответ вырвавшийся из горла Тихо, не нёс в себе ничего человеческого. Так могли бы звучать створки Врат, попытайся кто-нибудь их открыть.
Галит услышала в его отчаянии признание своей правоты. С гордо поднятой головой она двинулась в сторону подвала. То, что Тихо за ней последует, считалось само собой разумеющимся и в проговаривании вслух не нуждалось. Он бросил настороженный взгляд на дверь кухни — всё ещё безмолвной, хотя теперь в этой тишине ему чудились то ли упрёк, то ли опасность, — снял с плеча забравшееся туда ба и двинулся вслед за Галит. Он ощущал себя осуждённым, которому забыли сообщить, в чём именно его вина.
Первым Тихо в глаза бросился непривычно скучный вид Преддверья: оно копировало интерьеры дома, от побелки потолка до чуть щербатого паркета на полу. Второй — приоткрытая внутренняя дверь. Тихо мелко вздрогнул. Последний стажёр Канцелярии знал, что Преддверье и Врата — обязанности, почти собственность привратника; открыть любую дверь в его отсутствие означало нанести величайшее оскорбление. Не просто войти в чужой дом без предупреждения, а съесть хозяйский обед, переночевать в хозяйской постели и выкинуть на мороз хозяйскую собаку. Преддверья функционировали за счёт доверительных отношений со своими хранителями. Преднамеренно, силой подорвать это доверие…