Александр Петрович не имел опыта чтения архитектурных чертежей, поэтому дело продвигалось медленно. Он чувствовал себя неважно физически: стучало в висках, было душно, на спине под рубашкой ощущался жар и покалывание, словно там ползали и кусались горячие муравьи. Он отворил окно и мужественно продолжал изучение чертежей.
Фундамент действительно являл собой перевернутую вверх ногами и закопанную в землю египетскую пирамиду. Подземный коридор и центральная камера на чертеже соответствовали тому, что адвокат видел в натуре, — никаких дополнительных выходов из этих помещений запроектировано не было. Он хотел выяснить, нет ли в толще бетона других помещений или пустот, но сделать это было непросто, ибо весь лист испещряли поясняющие надписи и изображения отдельных узлов. Исследуя поле чертежа сантиметр за сантиметром, он убедился, что других помещений быть не должно, но зато обнаружил одно любопытное обстоятельство. Проект требовал центральную камеру выполнить из специальной марки бетона, и эта же марка, видимо более дорогая или дефицитная, указывалась еще в нескольких местах. Странная прихоть: в многотонной толще фундамента в отдельных небольших объемах требовать укладки специального бетона. Может быть, там и спрятано пресловутое «неизвестно что»?
Думать об этом Александр Петрович уже был не в состоянии. Духота тяжело навалилась на грудь и сдавливала спазмами горло, и по всему телу ползали уже не горячие муравьи, а что-то раскаленное и несравненно более крупное. От разглядывания плохо отпечатанных чертежей и яркого света саднило глаза. Он выключил все светильники, подошел к окну и высунул голову наружу — сразу же стало легче.
Перед ним черной массой громоздилась листва деревьев, а вдали, над куполами соборов, еще светились облака, окрашенные закатом.
Вдруг в тишине безветрия послышалось негромкое урчание автомобильного двигателя. Иногда оно стихало, и затем газ прибавляли медленно и осторожно. Адвокат насторожился: рядом пробирался на автомобиле некто, старающийся поменьше шуметь. Это было тем более странно, что в этой части университетского городка жилых зданий не имелось. Инстинктивно он глянул вниз, на свои «Жигули» у подъезда — они стояли на месте.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и теперь адвокат хорошо различал, что творилось внизу. Подъехавшая машина, тоже «Жигули», остановилась, но не у главного входа, а перед боковым крылом здания. От стены отделился темный силуэт и характерной переваливающейся походкой приблизился к машине, постоял около нее и вернулся к стене, где, судя по кряхтению, стал возиться с чем-то тяжелым. Результатом его деятельности было появление у стены на асфальте пятна света — адвокат понял, что Харитонов убрал кованую решетку и вскрыл окно подвального помещения. Тем временем два новых персонажа принесли от автомобиля и помогли Харитонову просунуть внутрь окна нечто продолговатое, размерами приблизительно соответствующее человеку. Или трупу, неожиданно подумал Александр Петрович. Через минуту световое пятно перед окном исчезло, и автомобиль уехал.
Адвокат быстро закрыл окно и бросился было к двери, намереваясь проследить за действиями Харитонова внутри здания, — и тут же остановился.
Вместо ожидаемой темноты в глубине кабинета он увидел яркое фосфорическое свечение, исходящее от всех предметов. В воздухе медленно проплывали сгустки серебристого света, кое-где вспыхивали голубые искры.
Решив, что эти интересные явления могут подождать, Александр Петрович продолжал движение к двери, но теперь не спеша и осторожно. Опять его стали покалывать тысячи огненных игл, и, стоило шевельнуть рукой, с пальцев сбегали лиловые искры. Сейчас у него было единственное желание — поскорее уйти отсюда, но как только он собрался повернуть торчащий из скважины ключ, от пальцев к замку потянулись уже не искры, а струи холодного синего пламени.
Вспомнив то немногое, что он слышал или читал об атмосферном электричестве и шаровых молниях, адвокат понял, что металлические предметы трогать нельзя. Он ретировался к окну и открыл его, но долго наслаждаться свежим воздухом не пришлось: все плавающие в воздухе световые образования, до сих пор почти неподвижные, дружно потянулись к нему. Он знал, во время грозы следует закрывать окна, но ведь это в том случае, когда электричество снаружи, а человек внутри. Он оставил окно открытым и подошел к столу: ему пришло в голову разбудить по телефону и призвать на помощь Башкирцева или вахтера, но что они смогут сделать, если в замок изнутри вставлен ключ? К тому же телефонный шнур был окутан тонкой сеточкой серебристого сияния, и Александр Петрович не решился прикоснуться к трубке.