- Ну вот теперь, пожалуй, мы все в сборе, - заключил князь и, к ужасу горожан, вытащил меч, направляя в грудь мальчишки, жёлтые волчьи глаза ни на миг не отрывались от лица Гориана. - Вы слишком долго заставляли меня ждать, губернатор, - мягко упрекнул демон. - Не пора ли усмирить свою бессмысленную гордость и проявить немного сотрудничества?
Одно короткое мгновение губернатор смотрел на своего сына, и в его глазах не отражалось ровным счетом ничего, кроме безграничного холода.
- Наши мастера тратят всё своё время на решение твоей проблемы, - взглянув на князя, с ненавистью процедил он. - Чего ещё ты хочешь?
Мирэлл чувствовал, как Элайну бьёт дрожь.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - едва шевеля губами, словно в бреду повторяла она, - умоляю, пожалуйста, хватит, пожалуйста…
Вероника взяла подругу под руку, но та этого даже не заметила. Её лихорадочно горящие глаза были обращены к чёрному лезвию, упирающемуся в грудь Мартина.
- Я хочу, - тем временем медленно произнёс Азариас, - чтобы мне открыли путь в Тэрру. Я хочу, чтобы мне прекратили мешать. Я хочу того, что вы, архитекторы, имеете с рождения и чем так безраздельно пользуетесь. Я хочу справедливости.
С губ Эмберхилла сорвался презрительный смешок.
- Справедливости? – с издёвкой фыркнул он. – Так вот тебе справедливость: в Тэрре и ноги твоей не будет. Ни твоей, ни тебе подобных. Мы столетиями оберегали её от таких, как вы.
- Я имею на неё такое же право, губернатор, - с мягкой настойчивостью заметил Азариас, но в голос его стали закрадываться нотки холодной стали.
К горлу Мирэлла подкатил ком. Неужели Гориан не видит? Неужели не понимает…
- Ни черта ты не имеешь! - обрывая его панические мысли, рявкнул губернатор. – Ты самозванец, возомнивший, что можешь заявиться сюда со своим полчищем, нарушать соглашение и угрожать мне и моим людям. Хочешь получить то, что тебе причитается, так проваливай обратно на свою пустошь и лижи там голый камень, сын хаоса и разрушения.
Азариас замер в неподвижности, глядя на посеревшего от бешенства Гориана. В звериных глазах демона застыла странная смесь неистовства и жалости. Мирэлл почувствовал, как от этого взгляда в его душе что-то безнадёжно оборвалось. Эмберхилл зашёл слишком далеко в своей ярости.
- Зря вы так несговорчивы, губернатор, - мягко, почти сочувственно упрекнул Азариас и… вонзил меч в грудь Мартина.
В сознании Мирэлла вдруг стало неестественно тихо, словно ураган чувств и мыслей, осаждающих его всё это время, накрыла волна абсолютной неподвижности. Краем глаза он видел, как Элайна зажала рукой рот, давя рвущийся вопль ужаса, слышал, как по толпе прокатились крики гнева, страха и отчаяния, но он ни о чем не мог думать, ничего не чувствовал, кроме пустоты, разворачивающейся в груди и грозящей поглотить его без остатка. Всё, что он мог, это беспомощно наблюдать, как мальчик, которого за годы знакомства он полюбил как родного брата, широко распахнув глаза, с изумлением, болью и бессилием смотрит на демона, словно не осознавая того, что с ним происходит. Азариас опустил голову, встречаясь с ним взглядом.
- Ты должен быть благодарен своему отцу, - ровно произнёс он, глядя на Мартина с холодным равнодушием. – Теперь ты не увидишь, как я уничтожу всё, что ты любишь.
Юноша открывал и закрывал рот, пытаясь сделать вдох и что-то сказать, но из его горла вырвался лишь глухой болезненный хрип.
- Спи спокойно.
Князь вырвал меч из его груди, и Мартин, вскрикнув, покачнулся и бессильно рухнул навзничь. По деревянному помосту медленно растекалась кровь. Повернув голову, юноша обратил пепельно-серое лицо к потонувшей в скорбной тишине площади, его мутнеющий взгляд метался от одного искажённого горем и ужасом лица к другому, пока не нашел в толпе Элайну. Как только он увидел сестру, страх и боль в его глазах исчезли, словно одно её присутствие дарило утешение. По губам юноши скользнула далекая тень нежной улыбки, но секундой позже его лицо исказилось от боли, и тело сотрясла предсмертная судорога. Мартин сделал судорожный, сиплый вдох, в безмолвной мольбе протянув руку к сестре, и с последним выдохом, сорвавшимся с губ, его глаза застыли и остекленели. Элайна неосознанно подалась вперёд, не в силах оставаться на месте. Вероника схватила ее за руку, вцепившись в рукав дрожащими пальцами.