Демон медлил с ответом, и Мирэлл начинал терять самообладание – драгоценные минуты, пока ещё можно было переместить души Мартина и Гориана в картину, утекали, как песок сквозь пальцы, пока бездушный монстр глумился над их горем.
- Чего вы хотите от меня? – наконец спросил Азариас.
- Просто не мешать нам.
Взгляд демона, расчётливый и холодный, сместился за спину Мирэлла туда, где бушевала ярость горожан, сдерживаемая лишь обнажёнными клинками воинов и приказами оставаться на местах. На миг жёлтые глаза задержались на лице Элайны, и в них скользнуло любопытство. Мирэлл шагнул ближе, перекрывая ему обзор.
- Так вы согласны, князь? – с нажимом спросил он. - Или желаете и дальше топтать нас? Не закончится ли это тем, что никто не получит того, чего желает?
Азариас с усмешкой постукивал пальцем в чёрной перчатке по эфесу меча, разглядывая Стармонта.
- Что ж, - он легко поднялся на ноги, - да будет так.
Стармонт едва не закричал от облегчения. Демон махнул рукой своим солдатам, и те, мгновенно повинуясь молчаливой команде, убрали в ножны оружие и сняли оцепление.
- Не забывайте, секретарь, что в моих руках ещё шесть невинных жизней. Попытаетесь дальше упорствовать, и с ними случится то же самое.
Он указал себе за спину, где медленно остывало на помосте тело Мартина. Мирэлл старался не смотреть на мальчишку, сосредоточив всё внимание на князе.
- Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь забыть, - выдохнул он, и сам поразился тому, как холодно и равнодушно прозвучал его голос.
- Доброго дня, господин секретарь губернатора.
Развернувшись на каблуках, Азариас переступил тело Мартина, словно это был мешок мусора, и удалился, исчезая за спинами своей свиты. Стоило ему сойти с помоста, как его солдаты, выстроившись в колонну, покинули площадь, оставляя горожан наедине со своим горем.
Пока этого было достаточно.
К ним уже торопливо шагал один из старших слуг Гориана, бережно держа в руках кейс для переноски картин. Вероника подвела едва стоящую на ногах Элайну к Мирэллу. Даже не взглянув на мужа, та приблизилась к залитому кровью помосту и, вцепившись дрожащими пальцами в деревянный настил, вглядывалась в бледное лицо брата, словно в надежде, что он всё ещё жив. Потянувшись вперёд, она со страхом коснулась запястья Мартина и, вздрогнув, тут же отдернула руку.
- Я всё сделаю, - с жалостью глядя на подругу, прошептала Вероника Мирэллу. – Уведи её отсюда.
Стармонт взял жену за плечи, почти силой уводя за собой, и уже не оглянулся на Веронику, дающую распоряжения слугам. Он знал, что супруга Реджинальда лучше, чем кто-либо, сможет провести погребение. Его же задачей сейчас было увести Элайну как можно скорее. Об остальном они будут думать потом.
***
За всю дорогу обратно Элайна не проронила ни слова, только крепко сжимала руку Мирэлла, слепо глядя в окно экипажа на проплывающие мимо пустынные улицы Амриса. Заставляя себя ни о чём не думать, Стармонт мог сосредоточиться лишь на том, чтобы поскорее добраться до дома, подальше от того безумия, которое они оставили позади.
Небольшая прихожая их особняка была погружена в мягкий сумрак, и стоило Мирэллу закрыть дверь, оставляя за ней пропитанный скорбной тишиной город, как болезненный узел, затянувшийся в его груди, чуть ослаб, позволив вздохнуть свободнее. Заметив, что Элайна рядом с ним не двигается, потерянно глядя в одну точку, он сам снял с неё пальто, бросив его на пол, и осторожно сжал её плечи, заглядывая в застывшие, пустые глаза. Похоже, она находилась в шоке, не до конца понимая, что происходит. Мирэлл почти завидовал ей. Он сейчас был бы не против впасть в благословенное отрицание, но предательский разум был таким ясным и до предела обострённым, что каждая мысль приносила почти физическую боль, а воспоминания подобно лезвиям рассекали сердце, сводя его с ума.
- Мне жаль, Элли, - прошептал он, даже не зная, слышит ли она его. – Мне так жаль…
Взгляд Элайны обратился к его лицу в обречённом осознании.
- Он умер?
- Мне жаль, - повторил Мирэлл, прижимая её к себе.
Из её груди вырвался долгий, полный агонии стон, переходящий в истерические всхлипы, и наконец по щекам Элайны потекли слёзы. Не выпуская вздрагивающую от рыданий жену из объятий, Мирэлл закрыл глаза и молчал, пока Элайна, уткнувшись лицом ему в грудь и крепко обхватив руками за пояс, горько оплакивала свою семью.
Когда Элайна немного успокоилась, обессиленно опустив голову на плечо мужа, он поднял её на руки и перенёс в спальню, где усадил на кровать. Коснувшись ладонью влажной щеки жены, Мирэлл бережно отвел в сторону спадающую на лицо прядь светлых волос, но так ничего и не сказал. Не знал, что сказать. Какие слова смогут заполнить пустоту в её душе и облегчить боль?