- Потому что их и нет, - спокойно выслушав её, ответил напарник. – Стражи как полноценная организация сформировались только в семнадцатом веке. До этого мы существовали как разрозненные группы охотников и наблюдателей без какой-то структуры и управления. Поэтому и записей нет. Их никто не вёл.
- Но разве в таком случае где-то в хрониках не должна упоминаться дата основания объединённого подразделения стражей? – Габриэлла нахмурилась. – Какие-то подробности нашей деятельности?
- Ты забываешь, что стражи — это переродившиеся после смерти люди. Кто станет вести хроники о похождениях мертвецов?
Габриэлла удивлённо изогнула брови.
- Но мы же не бестелесные призраки. Должен ведь вестись учёт сотрудников, расходов организации, основных правил, рангов, обязанностей. Разве не важно сохранять подобные сведения для лучшего управления и наблюдения за всеми стражами?
- С каких пор тебя так заинтересовала управленческая бюрократия?
- Я просто не понимаю, как можно управлять такой огромной, сложной структурой, не имея о ней никаких данных.
- Весь учёт ведётся главами Совета. Эта информация не для общего пользования, поэтому её и нет в архивах.
- Ты хочешь сказать, что история возникновения организации — это такой большой секрет, что её простым смертным знать не положено? – скептически уточнила Габриэлла.
- Формально мы бессмертные, - Феликс хмыкнул. – Но, отвечая на твой вопрос, скажу лишь, что до тебя никого наша история особенно не заботила.
- Но почему?
- Возможно, потому что нас самих не существует. Мы живём вечно не потому, что нам выделено бесконечное количество времени. У нас нет ни прошлого, ни будущего, и всё, что мы должны оставить после себя – это знания о тенях и промежуточном измерении.
- Если единственная наша задача – истреблять теней, то зачем нам даны мысли и чувства? – голос Габриэллы дрогнул в лёгком негодовании. - Не проще ли было перерождаться бездушными машинами?
- Управление энергиями тесно завязано на духовной силе и эмоциях. Ты должна быть в достаточной степени человеком, чтобы достигнуть этого. Тебе лишь дано более совершенное тело, для того чтобы контролировать свою силу.
- И чем это тело отличается от человеческого?
- Люди — это рыба, плавающая в реке. Ты же – рыбак, сидящий на берегу. Ты способна наблюдать за течением и использовать воду так, как сочтешь нужным.
«Опять эти аналогии с рыбами», - мысленно хмыкнула Габриэлла.
- Ранее рыбами ты называл теней, - напомнила она, подцепив с тарелки гренку и отправляя её в рот.
- Не суть важно, - Эмери поморщился, махнув рукой. – Имеет смысл лишь твоё собственное назначение.
- А мне кажется, это довольно важно, кто всё-таки в этой реке та метафорическая «рыбка»…
- Не забивай голову словесными оборотами, - нетерпеливо бросил напарник. - Я лишь пытаюсь объяснить, что стражи уже не являются частью обычной реальности.
- Спасибо за мудрость, учитель.
Некоторое время оба молчали. Наблюдательница крутила в руках чашку с остывшим чаем и смотрела, как за окном куда-то спешат люди, которым было невдомёк, что в одном мире с ними существуют тени, демоны и стражи. Не говоря уже о кровожадных обезумевших чудовищах, происхождение которых до сих пор оставалось загадкой.
Искажённые сущности.
Габриэлла начинала думать, что весь их мир какой-то искажённый. Она всё искала некую деталь, недостающий кусочек пазла, который смог бы помочь ей расставить всё на свои места и увидеть картину целиком, но всё, что она получала – ворох новых вопросов поверх старых.
Кстати, насчёт вопросов…
- Что-то удалось узнать о том искажённом на юге? – поставив чашку на стол, поинтересовалась Габриэлла. Феликс мгновение непонимающе смотрел на неё, после чего покачал головой. – Вообще никакой информации? – она удивлённо изогнула брови.
- Это дело следователей, - буркнул напарник, ковыряясь вилкой в тарелке.
- Тебе самому не любопытно, что происходит? – неверяще спросила Бертран, пристально рассматривая собеседника, который упрямо отказывался встречаться с ней взглядом.
- Нет, - угрюмо отрезал он. – Наше дело – истреблять теней. Остальное оставь отделу расследований.
Габриэлла молча склонила голову к плечу, наблюдая за Феликсом. Её не покидало неприятное чувство, что он что-то скрывает от неё, но она не понимала почему. Эмери был не из тех, кто станет утаивать информацию, дабы сберечь её хрупкую душевную организацию. Напротив, он обычно не упускал случая засыпать её максимальным количеством неприятных подробностей, справедливо полагая, что в их работе нужно быть в курсе любых деталей, даже самых незначительных. Так отчего же он теперь такой скрытный? Искажённые представляли угрозу как для охотников, так и для наблюдателей, разве не логично сейчас пытаться узнать о них как можно больше? К тому же о прошлых двух случаях Феликс поведал ей во всех возможных подробностях. Что изменилось с тех пор?