Остаток ужина прошел в неуютной тишине. Закончив без всякого аппетита ковыряться в своей тарелке, Эмери вопросительно глянул на Габриэллу; та покачала головой, давая понять, что задержится в кафе. Феликса такой расклад, похоже, вполне устраивал, и он поспешно ретировался, словно общество напарницы вдруг начало его тяготить. Проводив взглядом его ссутуленную фигуру, Габриэлла вздохнула, подперев кулаком подбородок. Их смена закончилась, и впереди был целый вечер, но снова отправляться в архивы желания не было, а застилающая глаза пурга на улице отбивала всякое желание гулять. Оставалось сидеть в крошечной кофейне, таращиться в собственную чашку и прокручивать в голове одни и те же вопросы.
Совершенно бессмысленное времяпрепровождение прервал голос поблизости, лениво растягивающий слова:
- Ваш друг вам лжёт.
Габриэлла повернула голову в поисках источника, хотя не ожидала, что говорящий обращался к ней – люди же не замечали стражей. Оказалось, загадочная реплика была действительно адресована ей – за соседним столиком ей вежливо улыбался молодой мужчина с длинными медно-рыжими волосами, собранными в высокий хвост. Сдвинув на кончик носа прямоугольные очки с зеркальными линзами оранжевого цвета, он заговорщицки ей подмигнул. Габриэлла в недоумении моргнула, гадая, где могла видеть его, пока память услужливо не подбросила подсказку. Признаться, без вычурной демонической раскраски его и правда трудно было узнать.
- Барон?! – громким шепотом сказала она, удивлённо распахнув глаза.
- Привет, котёночек, - улыбка на его приятном, вполне человеческом лице сделалась шире, приобретая нотку лукавства.
- Что вы здесь делаете?
- Подслушиваю вас.
Не спрашивая разрешения, демон плавно переместился за её столик, положив на свободный стул щегольской кожаный портфель. Габриэлла не возражала против его компании: куда больше её интересовало его заявление, а не то, зачем он вообще тут оказался.
- Почему вы думаете, что Феликс мне лжёт?
- Зачем спрашивать о том, что не вызывает сомнений даже у вас? – уклончиво протянул Луиджи, многозначительно глядя на неё поверх очков. – Ведь куда правильнее спросить, о чём он солгал, не находите? Но и это вы знаете.
Прежде чем ответить, Габриэлла медлила почти минуту, терзаясь противоречивыми чувствами: верить напарнику, с которым они работали бок о бок десять лет, было куда разумнее, чем прислушиваться к демону, в природе которого вводить людей в заблуждение ради собственной выгоды. Так почему же сейчас она готова вовлечься в весьма сомнительный диалог, который может пошатнуть её доверие к Феликсу? Не потому ли, что Луиджи прав и она начала подозревать Эмери в неискренности задолго до этого мгновения? Наблюдательница медленно выдохнула, озвучив, наконец, то, что на данный момент вызывало больше всего сомнений:
- К югу отсюда стражами было зафиксировано ещё одно появление зверя.
Золотистые глаза барона вспыхнули сдержанной иронией.
- Нет. Не было.
- Откуда вам это известно?
- Тот пушистый сувенир, который вы с Алой Погибелью преподнесли мне на днях, достаточно меня заинтересовал, чтобы я проверял все схожие случаи, - с готовностью поделился демон. - Так вот: с тех пор, как вы убили прошлого зверя, новых не появлялось.
Габриэлла с сомнением рассматривала собеседника. Аргумент был слабоват.
- Стражи не отчитываются перед демонами о таких случаях, - сдержанно напомнила она. - До вас просто могла не дойти информация.
Её замечание ничуть не смутило барона, напротив, тот стал казаться ещё самодовольнее.
- Я искал не информацию, а след искажения. Такое при всем желании не спрячешь.
- След искажения?
- Да. Места поражения жизненной энергии и изломы промежуточного измерения. Вы знали, что они появляются там, откуда лезут эти твари?
- Нет.
- Ну конечно, не знали, - нарочито небрежно рассмеялся демон, беспечно махнув рукой. - Стражи пользуются энергиями жизни. Вы не чувствуете мест, где эти энергии отравлены.
- Отравлены?
Ответы Габриэллы были малосодержательны и больше походили на вопросы. Вкупе с пренебрежительным отношением демона к познаниям стражей это начало вызывать у неё досадливое раздражение. Более всего угнетала собственная неосведомлённость – нигде в архивах Габриэлла подобных упоминаний не находила, отчего уверенность в компетентности её организации трагично пошатнулась.