Что касается мадам Алиши, то под Истинным Взглядом она смотрелась… вполне обычно. Хозяйственная баба, деловитая хлопотунья, достаточно умная и практичная, чтобы тянуть на себе воз повседневных забот почти пятидесятитысячного лагеря, но не хватающая с неба звезд и не имеющая амбиций. В данный момент её волновало только то, что масса доктор каюкнулся вместе с остальными «воинами света», и теперь некому следить за здоровьем племенных маток и подрастающего молодняка. Как я понимаю, при жизни доктор Митчелл на своего коллегу доктора Менгеле не тянул, ибо не удовлетворял за счет подопечного контингента никакого научного любопытства, но по идейно-моральным основаниям недалеко ушёл от того персонажа. Впрочем, чего ещё ждать от человека, чьи мотивы и побуждения формировались под непосредственным влиянием демона.
Однако надо заметить, что репродукционные лагеря были единственным местом, где имелось сколь-нибудь системное медицинское обеспечение — очевидно, демон не желал проносить ложку мимо рта, а потому заботился о том, чтобы его корм мог благополучно дожить до убоя. В остальных местах, в том числе и там, где квартировали низкоранговые «воины света», и близко не было ничего подобного медицинским учреждениям и аптекам, поэтому беспокойство мадам Алиши было для меня понятным.
— Доктора я пришлю, — попытался я успокоить местную домоправительницу, и тут же перед нами с легким хлопком образовалась её мелкая божественность госпожа Лилия, в своём обычном гротескном антураже — белом халате и больших очках, со стетоскопом на шее. Мадам Алиша звонко взвизгнула и всплеснула руками, да так и застыла, с открытым ртом и выпученными глазами, глядя на наше медицинское светило.
— Я здесь, папочка, — тем временем на чистейшей аглицкой мове заявила маленькая лекарка. — Кого нужно лечить?
— Пока никого, — на том же языке ответил я. — Разве что вот эту женщину следовало бы вылечить от того безмерного удивления, которое на неё произвело твое внезапное появление.
— Да, — хмыкнула мелкая проказница, — не думала, что я могу кого-то шокировать. А если серьёзно, то я тут уже все посмотрела, и пришла в ужасный ужас. Тут всем пустырник нужно давать от нервов три раза в день вместо завтрака, обеда и ужина. Такого стойкого смертного испуга я не видела ещё нигде и никогда.
— Ну, ты же знаешь, Лилия, что и откуда взялось, — устало сказал я. — Именно этого и добивался правивший этой страной демон, присвоивший себе громкое звание Великого Пророка. Ему было недостаточно забрать себе жизни этих девочек и женщин, в качестве приправы к главному блюду ему требовался их липкий смертный страх, лишающий воли к сопротивлению или хотя бы к бегству. Но все это в прошлом, демон уничтожен, и теперь нам требуется понять, что делать дальше, чтобы вернуть человеческий облик всем, кто смог выжить на руинах этого Царства Света. Такая уж у нас работа — лечить и защищать, и, если надо, возвращать людей обратно в человеческое достоинство. Поэтому не возмущайся, а подумай, что мы можешь предпринять для того, чтобы своими магическими методами снять с этих девочек и женщин смертный страх без их эвакуации в наше Тридесятое царство, ибо в нём просто негде разместить двадцать миллионов перемещенных лиц…
В этот момент мадам Алиша вышла из ступора. Она моргнула. Опустила руки. И спросила с величайшим изумлением:
— Великий Пророк был демоном? С рогами и хвостом? Именно поэтому он прятал от всех своё лицо и тело?
— С рогами и хвостом — это деммы, существа неприятные, но до демонов им далеко, — с легкой издевкой ответила Лилия. — Настоящие демоны — твари бестелесные, и могут вселяться в человеческое тело. Слабые способны делать это только если их позовут, а сильные — когда захочется. Набравший силу высший демон способен одновременно контролировать множество тел, что мы по факту и наблюдали в вашей стране. Но теперь это закончилось, демон уничтожен, а те, кого он контролировал, умерли от шока или необратимо сошли с ума.
И тут мадам Алиша сделала из слов Лилии весьма парадоксальный вывод.
— Так значит, масса Серегин, раз вы не демон, то не настоящий Великий Пророк, и мы напрасно оказываем вам почести как нашему правителю? — спросила она своим глубоким, певучим голосом и поглядела на меня с некоторым вызовом. При этом она склонила голову набок и уперла руки в боки, всем своим видом показывая, что не станет подчиняться самозванцу.