Дождь усиливался, и дворники с трудом справлялись с потоками воды на ветровом стекле. Наум вел машину, пытаясь сосредоточить все внимание на дороге, но мысли невольно возвращались к этому прощанию под аккомпанемент ветра и дождя, теплой руке Людмилы в его кармане и нежному поцелую.
Несмотря на поздний час, Роберт сидел у телевизора, хотя, судя по его полусонным глазам, более точно это соответствовало дремоте у телеэкрана.
- Что-то ты у нас загулял, кузен дорогой! — оживился он.
- А ты почему бодрствуешь, работаешь дежурным? — в том же тоне отреагировал Наум.
- Точно, за секретаря. Ты стал очень требователен, почти как Фигаро!
- Вот не думал, что английские панки знают кто это. Так кого нужно срочно постричь или побрить?
- Это, скорее, тебя побреют: Бен разозлился, что ты наносишь визиты в Ярд, а он не в курсе.
- Ясно, что еще?
- Звонили из Москвы, из дому.
- У них все в порядке?
- Ты говоришь по-китайски?
- С акцентом.
- Вот так же и они по-английски — ничего не понял.
- Не огорчайся, у тебя все впереди.
Роберт рассмеялся.
- Иногда ты веселишь меня своим английским языком: у меня имеется не только кое-что впереди, но и сзади тоже. — Он продолжал смеяться, демонстративно оглядывая себя со всех сторон. — Все, стоп, истекло время моих секретарских обязанностей, и я мечтаю отойти к заслуженному сну. Должен лишь доложить вам, босс, что меня дважды беспокоили из вашего посольства, и просили непременно связаться с мистером, с которым вы имели честь беседовать в последний раз. Послушай, может, они наймут тебя на какую-нибудь работу, а то зря теряешь время?
- Я сейчас скажу кое-что, но ты опять не поймешь: типун тебе на язык…
Шел уже третий час ночи. Позади длительный и напряженный день; сказывается перевозбуждение, не удается уснуть. Наум подошел к журнальному столику, где лежали шахматы, и открыл доску: чудесные фигурки солдат и их бравых офицеров, коней, застывших в позах диких скакунов, впервые почувствовавших на себе седло, и слоны с поднятыми хоботами, трубящие сбор на бой во имя короля и отечества. Белый король со скипетром в одной руке и мечом — в другой, как бы присевший отдохнуть на несколько минут перед решающим сражением, и его венценосная подруга в окружении верных слуг, не смыкающая глаз в волнении за судьбу любимого супруга и короны.
Черное войско во главе со своим королем готовилось не к решительному сражению, но рыцарскому турниру: закованные в легкие доспехи офицеры, кони, защищенные латами от ударов копья, и ладьи — каменные башни средневековых замков. Король в легких доспехах с непокрытой головой, держащий в приподнятой руке жезл и готовый дать сигнал к началу состязаний. Наиболее эффектна черная королева в темно- коричневом платье с белоснежным платочком за обшлагом рукава, который, как бесценный дар, будет брошен победителю на изрытое копытами ристалище.
Вглядываясь в тонкую работу, Наум, повидавший немало образцов искусно и с выдумкой выполненных шахмат, думал о том, что это удивительное произведение с его тонкими и изящными линиями, именно благодаря своей эксклюзивности не предназначено для вдумчивой и серьезной игры. Наоборот, шахматная доска, выполненная из хороших пород дерева с инкрустацией металлом под старину, вызывала двойственное ощущение: достойная уважения ручная работа, но несоразмерные геометрические формы, делающие ее похожей на кованый сундук или сейф. Засыпая, он подумал, что фигурки и доска — работы разных мастеров.
Настойчивый телефонный звонок заставил-таки Наума подняться с постели; еще не проснувшись окончательно, он услышал женский канцелярский голос:
- Наум Григорьевич? вам необходимо встретиться сегодня с сотрудником посольства. В одиннадцать часов у подъезда вашего дома будет машина. Не опаздывайте, пожалуйста. — До боли знакомая механическая интонация секретарши, четко классифицирующей положение в обществе абонента и своего начальника. Часы показывали половину десятого, так что время на утренний туалет еще оставалось.