Джон с трудом встал, взяв в руки плащ.
- Делайте что хотите. Я далеко не молодой человек и ничего не боюсь. — Достойное уважения решение старого слуги принять всю ответственность и удар на себя.
- Не геройствуйте, Джон. Ваше желание весьма похвально, но оно не выдержит и нескольких часов под напором многоопытного сыщика и его помощников, и придется сознаться, что действовали не один.
- Если вы думаете что это Роберт, то глубоко ошибаетесь. Мальчик совсем не в курсе дела, и не трогайте его.
- Хочу верить в это, но, как вы только что заметили, не без доказательств. А вот как вы объясните сэру Сэму Шоу зачем и кому в тот вечер открывали калитку на заднем дворе? Обратите внимание, именно в то время, когда покойный Моррисон готовился к отъезду.
Джон взорвался как небольшой паровой котел:
- Какого черта вы лезете не в свое дело?! — От его учтивости и холодности не осталось и следа. — Вы прилетели с другой планеты и решили навести свои коммунистические порядки! Да кто дал вам право вмешиваться в дела нашей семьи и вершить суд?!
Плащ он отбросил в сторону, сжал кулаки и весь трясся от негодования. Наум подал ему стакан холодной воды.
- К черту вашу воду!
Истерика продолжалась, но эмоций поубавилось.
- Может, что-нибудь покрепче?
«Кажется, это предложение более существенно», — констатировал Наум, поскольку, за бурчанием, последовало:
- Виски!
Глядя, как Джон в три-четыре глотка прикончил достаточно большую порцию крепкого напитка, не осталось сомнения, что в области этой «терапии» он далеко не дилетант. Молчаливая пауза длилась несколько минут. Наум стоял у окна, наблюдая, как ранние сумерки постепенно отвоевывают нижние этажи соседних домов.
- Еще, пожалуйста. — Стакан в протянутой руке слегка дрожал.
«Судя по вежливому обращению, налицо определенный прогресс». Наум смешал виски с содовой в двух стаканах.
«Еще немного алкогольного воздействия, и возможно будет продолжить нашу задушевную беседу, — именно так, ибо мой собеседник наверняка не прочь задушить меня».
- Джон, когда вы, с заслуживающим уважения патриотизмом, защищаете от меня честь семьи, то забываете, что я — тоже ее член, причем, смею вас заверить, не менее заинтересованный в ее благополучии. В противном случае мне было бы спокойнее передать завещание и все, что мне известно, комиссару и благополучно отбыть на эту самую планету, предоставив вам попотеть перед сэром Шоу и его командой, отвечая за все сделанное вами, да и не только вами. Не сомневаюсь — честь семьи от этого не выиграла бы.
- Что вы хотите от меня?
Джон полулежал в кресле и выглядел вялым и сонным, что было неудивительно после такого эмоционального взрыва и изрядной дозы алкоголя.
- Я хочу услышать от вас рассказ обо всем, что случилось в тот вечер, ничего не утаивая. Предполагаю, что наделано немало глупостей; да и потом тоже. Нужно оценить размер проблемы, а затем действовать.
- Может быть, в другой раз? Я очень устал.
- Исключено. В другой раз уже может быть поздно. Пройдите в ванную комнату и приведите себя в норму.
Кажется, Джону удалось это сделать, потому что начал он свое повествование достаточно бодро:
- Невозможно одними только фактами объяснить, что произошло и почему; вряд ли вы почувствовали все тонкости взаимоотношений между членами семьи за столь короткий срок. Вам может показаться, что это не так, но не верьте своему ощущению. У меня нет сил на долгий рассказ, да и не вправе я превышать свои полномочия. Хочу лишь начать с того, что до вашего приезда сохранялся определенный порядок или, по крайней мере, неустойчивое благополучие. Но в горах и маленький камень может вызвать большую лавину..
ГЛАВА 9
На столе комиссара Шоу по-прежнему красовался комплект знакомых фигурок, но кресло хозяина пустовало. Полицейский, сидящий за соседним столом, поднялся и представился как сержант Уорбик.
- Я просил встречи с комиссаром, сержант, — обратился к нему Наум.
- Сэр Шоу отсутствует, и вы можете сообщить мне все, для чего пришли сюда. Я вхожу в группу комиссара, расследующую ваше дело, мистер Вольский.
- Мне необходимо поговорить лично с комиссаром.
- Это невозможно сегодня и вряд ли завтра тоже.