* * *
На дне души все время плещется
Холодный сумрак. Лишь во сне
Ей что-то светлое мерещится
В потусторонней глубине.
И новое все счастьем кажется,
Особенно издалека.
То над тобой опять куражатся
Судьба, с тоской наверняка.
Событий стынущее крошево,
И лет полночная вода…
В них нет ни капельки хорошего!
В них взгляд, угасший навсегда!
Но сумасбродными движеньями
То ль плача, то ли хохоча.
Ты все победы с пораженьями
Опять мешаешь сгоряча.
* * *
На ковре сплетаются узоры,
Плещется несчастье в зазеркалье.
Музыка обрушивает горы.
Горы, возведенные печалью.
Сердце останавливают годы
И слова, что брошены на ветер.
Холодом безжизненной свободы
Продолжают любоваться дети.
Кто тебя припомнит в этом мире,
И, хотя бы жестом, обозначит
Жизнь твою, забытую в квартире?..
Пожелает в смертный час удачи.
* * *
На часах стекло разбито.
Горло сжала тишина.
Карта жизни снова бита,
А в глазах скользит Луна.
Так прекрасна, утонченна
Вдохновения эмаль.
Так легко и обреченно
Бродит в комнате печаль.
Это память отразилась
В одиночестве зеркал.
Это сердце погрузилось
В темной вечности бокал.
Полночь вновь под ноги стелет
Жуткой тайны холодок.
И судьбу, и душу мелет
Вязью непонятных строк.
* * *
Над хаосом попробуй воспарить
Одним лишь только тщательным движением.
Попробуй сердце ветру подарить,
Или займись зеркальным отражением.
Но не останься в сумрачном аду,
Где веет холод, душу обжигающий.
Где утро превращает день в беду,
А сон как яд, уже не помогающий.
* * *
Небо серое качается.
Тихо наползает ночь.
Нам пришла пора отчаяться.
Нам ведь некому помочь.
Льется песня колыбельная,
А в лицо бьет мокрый снег.
Скука правит запредельная,
С воем ветра взяв разбег.
И никак не остановится,
И не перестанет течь
Странных, горьких лет сукровица —
Зла возвышенная речь.
* * *
Никак от скуки избавится,
От жизненной банальной лжи.
Того гляди, душа расплавится,
Развалится на миражи.
И ты глядишь на мир растерянно,
Не понимая, что к чему…
А мир идет себе размеренно
Все в ту же ледяную тьму.
И создается впечатление,
Что жизнь — проклятье, а не дар…
Что все вокруг лишь повторение,
Один и тот же сон — кошмар.
* * *
От скуки пропадает голос.
От боли пропадает цвет.
Становится белее волос
Под убыстренным ходом лет.
И наблюдаешь ты бесстрастно
Как рвется жизненная нить.
И знаешь, что любовь не властна
В судьбе хоть что-то изменить.
* * *
Отчего-то стало пусто.
Отчего-то стало зло.
Дней изъедена капуста.
Счастье мглой заволокло.
Постепенно безразличье
Охватило все и всех.
И печальное величье
Превратилось в горький смех.
И подобие свободы
В жизни серой и больной
Чертят проклятые годы,
Измываясь надо мной.
Как последняя награда
Корешки забытых книг,
И сияние распада,
Осеняющее вмиг.
* * *
"Пластика заемного лица", —
Снова морщась, скажете мне Вы.
"Меньше утомленного свинца,
Больше вдохновенной синевы".
Что сказать в ответ? Во тьме огней
Меньше с каждый мигом, я не лгу!
Просто, я хотел бы сжать сильней
Руку, жизнь…да что-то не могу.
* * *
Приходят из иной реальности
Невероятные слова.
От высоты и инфернальности
Заболевает голова.
Пылают вещи удивительным
Огнем холодным. Вот опять
Жизнь прорывается стремительным
Потоком, крови не унять.
Не остановишь ты пульсацию,
Мельканье красок все быстрей.
Душа погружена в прострацию
Среди небесных фонарей.
Ей снится жуткое и вечное,
Что сквозь нее проходит вновь…
Изысканно-бесчеловечное,
Убийственное, как любовь.
* * *
Проваливаясь ночью в темноту,
Припоминая лет безумных бред,
Межзвездную ты слышишь пустоту,
Раздваиваясь между да и нет.
Сто снов в секунду — это не предел,
А только грань сознанья твоего.
Но крик последний в вечность улетел,
И не оставил сердцу ничего.
Ты хочешь только воздуха вдохнуть,
В почти потусторонней кутерьме.
Но больше ни мгновенья не вернуть —
Душа уходит вспышками во тьме.