– И каково же в данный момент должно быть наше собственное мнение относительно происходящего?
– Всё идёт прекрасно, верховный и правительство денно и нощно заботится о благосостоянии и процветание своего народа. А если и есть отдельные недостатки, то они моментально исправляются. Будете брать?
– Да, два жёлтых, без сдачи.
– Получите и распишитесь.
– Как же хорошо иметь своё собственное мнение почти задарма. И мозг напрягать не надо. Дмитрий, смеясь, прикрепил каточку к груди, – Пошли, перекусим, жрать охота. Как твоё мнение?
– Жёлтое, одобрямс.
Глава 3
В кафешке, куда они зашли, царил полумрак, народу было немного, кормили за умеренную цену весьма сносно. За соседнем столиком, развалившись, восседали два крепких парня, в камуфляже, в наколенниках, подлокотниках, с красными наклейками на лбу. Они лениво потягивали пиво и переговаривались. Зелёные шлемы из арамида висели на спинках стульев. Резиновые дубинки – тонфы, с поперечной рукояткой, возлежали на столе. Антон прислушался к доносившимся обрывкам фраз. Смысл был таков – те, кто живёт в городе, козлы и сволочи. Их надобно нещадно долбить демократизаторами по ихним пустым бестолковкам, потому как если в деревнях и прочей периферии живут чуть ли не впроголодь, то городские жируют и бесятся, суки. Им и привилегии всякие, и надбавки. Сами ничего не производят, а живут, засечёт окраин. С другой стороны, пусть студентики – интеллигентки, бузят помалу. Если всех упакуют, и возмущаться будет некому, тогда их, защитников порядка, расформируют за ненадобностью. А кому охота за нищенскую зарплату торчать весь день у станка на заводе? Так ещё и завод то найти надо, всё позакрывали. Тут же работа не пыльная, колошмать хиляков городских, разгоняй их сборища за приличное бабло. Красота.
На улице заверещала полицейская сирена, бравые ребята, похватав дубинки, побежали защищать демократические ценности.
– Слышал, о чём базарят? – спросил Димон. – Может и нам, как ни то пристроиться в ихние ряды?
– Без документов?
– М-да, пожалуй, не прокатит. Пошли что ли, глянем, как ребята на благо отечества трудятся.
На площади, возле памятника, жидкая разношёрстная кучка людей что-то пыталась выкрикивать, держа над головами от руки написанные плакатики. Ребята в шлемах неторопливо выхватывали их по одному и волокли в автозак, что стоял поодаль. Прохожие издали украдкой снимали всё на телефоны и тут же испарялись в переулках. К Антону подошёл пожилой опрятно одетый дядечка, с жёлтой карточкой на груди, моргая выцветшими глазами, проговорил:
– Что-то с моим зрением случилось… Видите, как людей полицаи в машины волокут?
– Вижу – ответил Антон
– А я нет! – радостно заявил дядечка.
– Они и кричат ещё. Слышите?
– Нет, не слышу. Болезнь у меня такая. Тут многие ею болеют.
Антону стало интересно.
– А если сверху указ придёт, всё видеть и слышать, да ещё и мнение об том, что видишь иметь, своё, бесплатное?
– Такого быть не может! – убеждённо проговорил пожилой обладатель жёлтой карточки с оранжевым клеймом на лбу. – Этак каждый, кто в лес, кто по дрова! Бардак начнётся.
– Это ваше мнение?
– Моё мнение? Ну не знаю… пойду, уточню – засомневался дядечка и засеменил прочь, очевидно, к киоску за разъяснениями, а может доложить, куда следует.
– Пошли-ка отсюда, от греха подальше, дядька уж больно стрёмный – проговорил Дмитрий, молча слушавший разговор. – Где-то музыка играет, может парк развлечений, давай посмотрим, как тут меченые отдыхают.
Они свернули в переулок, вышли на следующую улицу, которая упиралась в огороженный, утопающий в зелени парк, с возвышающимся над ним чёртовым колесом. Там играла музыка. Когда они подошли ближе, то увидели возле турникета с кассой огромную вывеску со схемой парка, расположением различных павильонов с перечнем увеселительных мероприятий. Это и качели, карусели, шашлыки, барбекю… В шестом павильоне – воскресные казни, с применением передовых технологий.
– Прикинь, казни по выходным! – изумился Дмитрий
– Наверное, типа комнаты страха, с манекенами заводными. Пошли, заценим.
Вход в парк стоил дёшево, а дети и пенсионеры могли посещать бесплатно, поэтому по парковым дорожкам носились визжащие орды детей, а на лавочках степенно сидели старички и старушки. Солнце сияло в небе, на деревьях пели птички. Благостно и жарко. Купили себе мороженое. Вот и шестой павильон – приземистое серое здание. Возле входа на стуле сидел билетёр, в красном колпаке палача, рядом деревянная плаха с воткнутым огромным топором и красочная вывеска: "Праздничные казни – с 9.00 до 17.00. Спешите посетить! В программе: музыка и танцы! Свежий попкорн! Скидки до 30% процентов на билеты с участием в групповых расстрелах! Впервые ГИЛЬОТИНА в личных казнях! Не пропустите! КОЛИЧЕСТВО БИЛЕТОВ ОГРАНИЧЕННО!"