— Чё за…? — Бритый отвернулся к бабуле.
— Просто ты тупой. — И тут взрыв смеха было не сдержать. Здал залился ровным гоготанием и вслед смехом начали заражаться селяне и даже у опричников этой банды проскальзывала улыбка. Бритый высунул из-за пояса молоток, с новой деревянной ручкой.
— Гха-а! — громко передразнил Бритый. — Забыли, так я вспомню! — Смех моментально угомонился и со всеобщим помутнением заткнулся и Здал. Бабуля сгорбившись попятилась назад, закрывая голову руками, щебеча паническим голосом, о том, что еды мало, картошка прошлогодняя, новая ещё не выросла.
Здал с Лизой стояли прикованные ошейниками к груде металла с табличкой «Урал».
— Лиза, а что забыли? — спросил Здал почти шёпотом, чувствуя, что его шутка до добра уже не довела.
Не оборачиваясь, глядя на растущее напряжение, Лиза коротко ответила:
— Марфу забыли.
— Марфу?
— Руки… Руки убери! — Рявкнул Бритый. Бабуля пыталась пятится, но бритый схватил её за локоть не давая отойти ни в сторону, ни назад и гневно кричал чтобы она не закрывала голову руками. Селяне стояли не шелохнувшись, смотрели на истязания Бабули.
— Марфа в прошлом году отвечала за сбор еды для Армии и бандитов. — сказала Лиза.
Бритый повернул голову к Здалу и крикнул:
— Мы не бандиты. Мы управляющие этих земель. Армия поставила меня начальником здесь. А Марфе я в прошлом году гвоздь в голову забил. Вот такой, — он достал из кармана длинный, коричневый гвоздь, — Чтоб работала лучше. — Бритый упоённо заржал. Разговор перешёл на Здала, Бабуля опустила руки.
— Твои шутки оставь. Позже мы с-с пошутим.
Резко повернувшись Бритый с размаха ударил Бабулю в самое темечко. Жёлтая субстанция прыснула из проломившегося черепа долбило молотка застряло в разломанной кости черепной коробки.
Деревенские лишь вздрогнули от неожиданности. Никто не смел даже Охнуть. Они смотрели, смотрел и Здал, преступная мысль долбилась ему в голову: «Не ужели это моя шутка довела до убийства Бабули?»
— Ну чё шутник, — Упёршись в обмяклое тело ногой, Бритый рывком высвободил молоток. Бритый взглянул на Здала направил на него окровавленный молоток с долбила которого капало.
— Выберете нового человека, собирайте еду, к следующей неделе.
В нескольких тысячах шагов от деревни «Яр», стоял лагерь Уральцев.
Здала и Лизу привели — пригнали как скот в пристанище ублюдков, которые могут убить за мешок картошки.
Лагерь стоял на возвышенности и можно было разглядеть всё что происходит в соседней деревне. Из густой травы, с редкими двухметровыми колосьями вырастал барак. К бараку вела выкошенная, местами вытоптанная тропа, вымощенная камнями вперемешку с помоями.
Скудное вонючее место. Прогнивший пол, брёвна с сучьями и корой застилали потолок. Ни каких стен и комнат только невысокие перегородки разделяли помещение на ячейки для человекоподобных мразей. Барак заполнял удушающий запах гнили.
На середине барака потолок разделявший первый этаж и мансарду обрывался и открывалась дырявая крыша. Сквозь дырки в крыше сочился свет. Во время бури засыпало грязью и мусором с дороги, во время дождя был душ, а зимой, в лютые морозы, банда уходила в соседнюю деревню.
Коренастый головорез прижал Здала к стенке. Бритый утащил Лизу на второй этаж. Послышался утопленный крик, хрип и звук рвущейся одежды.
Размалёванная кукла — королева Уральцев, лазила по баулам с награбленным, озарившись услышанным что происходит наверху, она вскочила и пробежала на второй этаж.
Королева явно была недовольна её крик раздался по всему бараку.
— Заткнись! — смачная пощёчина утвердила однозначную просьбу. Послышался смиренный плачь и звуки барахтанья в кровати на втором этаже. — Заткнись! Не это…, не плачь. Приведите шутника! — в голос заорал Бритый.
Головорезы похотливо давились улыбками скаля гнилые резцы. Вонючий ублюдок взял Здала под мышку и притащил на второй этаж.
— Развяжи ему руки и свободен.
Ублюдок послушно выполнил приказ Бритого и поспешил вниз, разминая пальцы.
— Давай танцуй.
— Я не танцую. — потупившись взором ответил Здал.
— Чё?! — заорал бритый, — Танцуй я сказал или пой тогда. Вишь ревёт. Хоть заглуши.
И Бритый начал мусолить, своими грязными руками, обнажённое тело Лизы.
— Рыжая, ты меня люби. Это я жену ласкаю, а с тобой говорить буду кулаками.
Не человек — уже-нелюдь, с силой рвал последние лоскуты одежды на Лизе, оголяя извивающееся, белое тело. Он капал ржавой слюной ей на лицо, а из его рта воняло тухлой плотью. Лиза не в силах сопротивляется, сомкнула губы. Она выдохнула, испустив струю воздуха распыляя слюни Бритого пышным фонтаном. Захлёбываясь слезами, на коленях стояла жена бритого. Задыхаясь она открывала рот глотая воздух. Она уже не казалась смешным пугалом, как при первом знакомстве. Теперь это была женщина, обычная из тех, которые чувствуют и которые плачут. Клочки стянутых волос, которые топорщились на её голове, обрюзгли и превратились в нечёсаные косы.