— Назад! — кричал мужчина, угрожающе размахивая вынутым из ножен кинжалом. — Прочь! Дайте пройти! Дорогу, олухи! Дайте дорогу!
В следующее мгновение у Аннет спёрло дыхание от внезапно прорезавшей её спину боли. Кто-то сзади сильно ударил девушку, и она рухнула на пол, выпустив руку тянущего её за собой Леона.
— Аннет! — выпалил молодой человек, оборачиваясь вслед за ней, но был утянут бурным потоком движущихся в одном направлении людей.
На свалившуюся мадмуазель тут же обрушилась череда сменяющих друг друга башмаков. Но собравшись с духом, Аннет убедила себя ползти прочь, постанывая от причиняемой ей боли. Не иначе как чудом девушке удалось выбраться из этой западни, как перед ней возникла новая. Позади всё уже было предано огню, а сухая деревянная конструкция, лопаясь, трещала и осыпалась вниз. Ужасную картину дополняли мечущиеся из стороны в сторону вопящие жертвы, с которых добровольцы тщетно пытались сбить пламя.
Спасаясь от срывающихся вниз балок и перекладин, Аннет спряталась под одним из разгромленных прилавков. Рядом с ней сидели такие же перепуганные женщины, что, казалось, уже потеряли всякую надежду на спасение и просто ждали смерти.
— Боже, милостив буди мне грешной… — тихо шептала одна дама по соседству, и слёзы градом лились на её трясущиеся потемневшие кисти, стискивающие нательный крестик.
От накатившего чувства безысходности из глаз Аннет также полились горькие слёзы.
— Леон… — всхлипнула она, и губы её мелко задрожали. — Где же ты, Леон… Мне так страшно… Кто-нибудь… помогите…
То было полное отчаяние. Однако ещё рано было окончательно падать духом, ведь сквозь стоны, плач и надрывный кашель послышался взывающий к ещё живым возглас: «Дамы, все сюда! Скорее!» Подняв голову, Аннет прищурилась и увидела у дальней стены, куда ещё не успели добраться языки губительного пламени, крупную женщину. В ней мадмуазель признала Жоан де Керголе. Виконтесса стояла на одном колене, подсаживая аристократок к высокому окну. Схватив за руку молящуюся соседку, Аннет повела её за собой к спасению. Поняв, что к чему, другие дамы последовали за ними.
Сильная женщина помогла выбраться ещё многим из них, прежде чем очередь дошла и до самой Аннет. К тому моменту пламя уже полностью окружило их, точно голодный хищный зверь, угрожая вот-вот кинуться на загнанную жертву. Встав на подставленное колено виконтессы, мадмуазель из последних сил потянулась к окну. Сумев ухватиться за выступ, она стала подниматься, но внезапно ощутила, как опора резко уходит у неё из-под ног. Затрещав, пол под ногами тучной дамы провалился, и спасающая других мадам рухнула вместе с ним в самое пекло. Потеряв поддержку, Аннет отчаянно задрыгала ногами, шоркая ими по стене. Однако сумев перевалиться, она выпала и угодила прямо в руки ждущих внизу спасателей.
Девушку отвели подальше от здания. Сев на тротуар, мадмуазель взглянула на пылающий базар со стороны. Улицу заполонили десятки пострадавших. На место трагедии уже прибыли пожарные. Но всё что они могли сделать — это заливать здание, из которого продолжали выбегать обгоревшие люди и доноситься душераздирающие крики запертых внутри жертв. Простые прохожие бросались к выбравшимся господам, обжигаясь, но срывая с них горящую одежду буквально голыми руками. Некоторые неравнодушные очевидцы, не в силах слушать вопли заживо сгорающих людей, бросались им на помощь, вынося тех, кто лишился чувств наружу. Среди них Аннет узнала и Леона.
— Прошу, дайте пройти! — кричал месье, прорываясь к пылающей постройке. — Там моя невеста! Пустите меня! Пустите!
— Сэр, вам нельзя! Это опасно! — удерживали его от безрассудства пожарные. — Вот-вот всё рухнет! Вы погибнете!
— Не важно! — противился молодой человек, продолжая рваться к цели. — Вы не понимаете! Я должен её найти! Аннет! Аннет!
— Леон! — надрывно крикнула в ответ мадмуазель. — Леон, я здесь! Леон!
Услышав её возглас, месье обернулся. Увидев позади распластавшуюся девушку: растрёпанную, в саже, слезах и изуродованном платье, он бросился к ней, на радостях заключая в крепких объятиях. Он уже проклинал себя за то, что позволил кому-то их разлучить и по своей оплошности больше не увидит дорогую Аннет такой же целой и невредимой, если вообще живой, но, хвала Господу, всё обошлось. Оба они понимали, что им повезло куда больше прочих несчастных.