Тит чуть помедлил:
– Когда-то все решили за меня. Никто не спрашивал, желаю ли я идти по этому пути. И я не хочу лишать выбора тебя – друзья не делают друзей рабами. Ты должна решить сама.
Глаза защипало от выступивших слез.
– А если я решу сбежать?
Принц на мгновение отвел взгляд. Когда же снова посмотрел на Иоланту – тот самый юноша, который заявил ей, что живет для нее одной, – в его глазах читался страх. Но наравне со страхом еще и надежда.
– Имеешь право.
С улицы их звали ребята. Будто во сне, Иоланта подошла к окну:
– Сейчас спустимся.
Снаружи все выглядело по-прежнему: летнее небо, летняя трава, летние мальчишки. Но все изменилось. Ее жизнь снова принадлежала ей, и она могла поступать, как пожелает.
Иоланта повернулась к юноше, который стал для нее самым верным другом во всем мире:
– Мне нужно решить сейчас?
– Нет. Можешь не торопиться.
– Выходи, Фэрфакс! И ты, принц, тоже! – вопил Уинтервейл. – Мы ждем вас на жеребьевку!
– Идем! – закричала она в ответ. И уже тише добавила: – Пора идти играть.
У самой двери Тит сжал ее плечо:
– Что бы ты ни решила, знай: знакомство с тобой – величайшая честь в моей жизни.
Иоланта положила руку поверх его ладони и сморгнула слезы:
– Взаимно, принц
– И предупреждаю: в теннис я собираюсь разбить тебя в пух и прах.
Она рассмеялась, хоть и не успела еще вытереть слезы:
– Попробовать можете, ваше высочество. Попробовать-то никто не мешает.
Эпилог
Тит ждал.
В это время года мыс Рат поражал красотой. Солнце светило достаточно ярко, чтобы перекрасить море из обычного тоскливо-серого в глубокий темно-синий. На зеленом лугу паслось несколько овец с еще короткой после весенней стрижки шерстью. Белый и безмятежный, сиял маяк.
Но Тит больше не мог любоваться окрестностями.
Фэрфакс опаздывала.
А ведь покинула школу на два дня раньше него. И знала точное время их встречи здесь, возле единственного сохранившегося входа в его лабораторию. Назначенный час уже миновал.
Если Тит не уйдет, то пропустит свой поезд.
Он ждал; невыносимая боль сжимала сердце. Он больше не представлял своей жизни без нее.
У них осталось еще секунд тридцать.
Двадцать.
Пятнадцать.
Десять.
– Прости! Прости! Не уходи без меня!
Фэрфакс, с чемоданом в руке, мчалась к нему! Чувствуя, как сердце едва не разрывается от счастья, Тит схватил ее за руку, и вместе они ринулись к маяку.
Потоком хлынули объяснения. Поезд из Эдинбурга в Инвернесс задержали из-за случившегося на путях небольшого оползня. И ей, величайшему магу стихий своего времени, что щелчком пальцев способна сдвигать тонны почвы, пришлось сидеть и ждать, пока рабочие расчищали дорогу лопатами. Лопатами!
Но Тит в каждой фразе слышал поэзию, воспевание надежды, дружбы, отваги и всего остального, ради чего стоит жить. Фэрфакс здесь. Она пришла. Пришла.
– И я не могла выйти из поезда, – рассказывала она, запыхавшись, – потому как должна была оказаться в пределах полутора сотен верст от мыса Рат, прежде чем перескакивать. В одиночку я больше не выдержала бы.
– Ты не в силах покрывать полторы сотни верст за раз.
– Я разделила дорогу на четыре части и в середине совершила несколько слепых скачков.
Тит открыл дверь лаборатории и сунул Фэрфакс зелья. На сей раз он собирался превратить ее в черепашку – на случай, если кто-то до сих пор жаждет конфисковать его канарейку.
– Слепые скачки… Ты с ума сошла?
Фэрфакс отбросила чемодан и залпом выпила зелье:
– Конечно, сошла. Я ведь здесь.
Тит прокашлялся:
– Я… я рад, что ты здесь.
Она улыбнулась:
– Готов?
Возможно, она спрашивала про свое превращение. Но, отвечая, Тит говорил обо всем, что ждало впереди:
– Да. Я готов.
КОНЕЦ
Примечания
1. Историки и теоретики веками спорили о взаимосвязи между расцветом магии тонких сфер и упадком магии стихий. Протекали ли данные процессы независимо друг от друга, или же первое стало причиной второго? Возможно, ученые никогда не придут к единому мнению, но доподлинно известно, что упадок магии стихий не только повлек за собой уменьшение численности ее представителей – с приблизительно трех процентов от общего числа магов до менее чем одного процента, – но и привел к ослаблению власти над стихиями, которой обладал каждый конкретный маг.
Ныне маги, работающие в каменоломнях, по-прежнему изо дня в день передвигают двадцатитонные каменные глыбы (рекорд десятилетия – сто тридцать пять тонн, поднятые одним магом). Однако большинство стихийников мало используют свои уменьшающиеся силы и способны разве что на демонстрацию салонных фокусов. Тем больше оснований поражаться силе некоторых великих магов стихий былых времен, которые заставляли непрерывно двигаться горы и стирали с лица земли – а иногда и создавали – целые королевства.
Из книги «Жизнь и деяния великих магов стихий»
2. Магов часто смущает отнесение Державы в разряд скорее княжеств, нежели королевств. Державу уж точно нельзя назвать микрокоролевством: учитывая, что ее площадь составляет более сотни тысяч квадратных верст, это одно из самых больших магических королевств на Земле – и в прошлом одно из самых влиятельных.
Легенда гласит, что в ночь перед коронацией Тит Великий, Объединитель Державы, увидел сон, в котором чей-то голос возвестил: «Король мертв, и его род оборвался!» Чтобы избежать подобной судьбы, он короновался под именем Его светлости, правителя Державы, назвавшись принцем вместо короля. Уловка сработала: он дожил до старости, продолжив свой род. Сегодня, когда большинство других монархов и принцев являются лишь номинальными главами своих государств, не имея реальной власти, дом Элберона представляет собой редкий феномен среди магических королевств, по-прежнему оставаясь правящей династией.
Из книги «Держава. История и обычаи»
3. Деление на магов и немагов никогда не было абсолютным вследствие того, что исчезающие общины магов отказывались присоединяться к более многочисленным магическим сообществам и со временем распадались.
Когда-нибудь немаги с их растущими возможностями в науке и технике смогут стать угрозой для волшебного рода. Однако на протяжении многих веков наибольшую опасность для магов всегда представляли им же подобные. Ни одна успешная охота на ведьм не обходилась без участия чародеев, желающих извлечь собственную выгоду. Именно поэтому маги, обитающие в немагических государствах, подчиняются целому ряду строжайших предписаний.
Изгнанные после Январского восстания избрали любопытный план действий. К тому времени, как мятеж был подавлен, не осталось ни одного магического королевства, куда могли бы податься его сторонники: Атлантида стала властителем всего магического мира. Поэтому изгнанники приняли решение жить среди немагов, строя планы своего возвращения.
Из «Хронологии Последнего Великого Восстания»
4. Ныне термин «чародейка-прелестница» утратил свое первоначальное значение.
С одной стороны, к чародейкам-прелестницам временами относили леди, блистающих на сцене и щеголяющих в модных нарядах. С другой – этот термин также стал эвфемизмом для слова «проститутка» к вящей досаде настоящих чародеек-прелестниц, полагающих, что их никак нельзя сравнивать с обычными девицами легкого поведения.
В контексте данной книги мы останемся верны классическому определению чародейки-прелестницы: очень красивой женщины с изысканным вкусом, весьма сведущей в музыке, литературе и гуманитарных науках, которая в состоянии поддерживать интеллектуальную беседу почти на любую тему. Она может зависеть или нет от щедрости своего покровителя, но содержит себя лишь благодаря собственной привлекательности.