— Еще налить? — спросила Маргарет, но он протестующе замычал и прижал затылком ее руку. Девушка смирилась с ролью подушки, поскольку момент был слишком удобным для допроса.
— Зачем вы вообще все это делаете?
Энджел вопросительно поднял бровь над кромкой чашки. Маргарет подавила всплеск раздражения.
— Вам же тяжело. Вы сами сказали, что не колдун и не такой, как мистер Лонгсдейл, кто бы он ни был. Так зачем вам вообще рисковать собой? Не похоже, что вам это доставляет удовольствие.
— Верно, не доставляет, — Энджел поставил чашку на столик и взглянул на девушку из–под полуопущенных век. — А вам доставляет удовольствие мысль, что нечисть и нежить вольготно разгуливают среди людей? Мало того — некоторые люди еще и готовы навертеть в нашем мире дырок, чтобы притащить с той стороны побольше разных тварей?
— Нет. Но что вы им можете сделать один?
— Кроме меня есть еще и охотники–консультанты.
— Но вы не из их числа.
— Нет.
— Значит, когда–то вы сняли с трупа такого охотника ваш кинжал, ваш револьвер и, я думаю, не меньше сотни книг со всяческой магической премудростью, — ехидно заметила Маргарет. Энджел прикрыл глаза и насмешливо улыбнулся. — Ну так сняли или нет?
— Нет, — из–под ресниц на девушку лукаво сверкнули темные глаза. — Это мои личные кинжал и револьвер. А в моей библиотеке куда больше сотни книг.
Мисс Шеридан задумалась. Он следил за ней, словно умел читать мысли, и теперь ждал, когда же девушку осенит верная догадка.
— Но зачем вы прячетесь от Лонгсдейла, если делаете то же самое? К тому же он сказал, что… — она прикусила губу, пытаясь сообразить, что же значила эта странная фраза, оброненная консультантом в ответ на вопрос дяди. — Он сказал, будто знает вас, но не может вспомнить.
— Что? — пронзительно спросил Энджел, резко выпрямившись в кресле. Глаза у него вдруг вспыхнули, губы сжались в жесткую линию, крылья носа затрепетали. Маргарет вздрогнула от удивления.
— Ну да, он так сказал, когда дядя спросил, может ли он определить по отпечатку…
— Чертов пес! — прошипел Редферн, поднялся, отрывисто бросил: — Ваша защита от ифрита на месте. Я достаточно над ней потрудился, чтобы даже эта тварь не смогла сразу ее сломать.
— Спасибо, — с холодком сказала Маргарет. — Надеюсь, дело не в том, что вы с мистером Лонгсдейлом — кровные враги, и сейчас вам приспичило вызвать его на дуэль?
— Придержите язык, девушка.
— Хороший совет. Особенно если учесть, что дворецкий Лонгсдейла не будет вечно молчать о том, как встретился с вами в моем зимнем саду.
Энджел, уже распахнувший дверь гардеробной, остановился на пороге и вперился в мисс Шеридан взглядом со странной смесью угрозы, удивления и раздражения.
— Вы что, мне угрожаете? — наконец спросил он недоверчиво.
— Нет, — резко ответила Маргарет, — но рано или поздно дворецкий расскажет о вас Лонгсдейлу, если уже не рассказал, а тот вполне может поделиться этим с моим дядей, и тогда он явится ко мне и учинит допрос.
Редферн отступил от двери, но не в гардеробную, а назад к девушке.
— Неужели вы только сейчас об этом подумали? — мисс Шеридан встала и, немного дрожа, уставилась ему в лицо; сейчас она впервые его боялась. — Что же, сотрете мне память и сбежите? Вы–то сумеете, я не сомневаюсь.
Он молчал, и Маргарет в страхе ждала, что же он сделает. Хотя сама не знала, что пугает ее сильней: что он и впрямь причинит ей вред или что она его больше не увидит. Но его ответ сразил ее на месте:
— Простите, — сказал Энджел, взял ее руку и коснулся губами. Маргарет судорожно вздохнула и покраснела: он делал это совсем не так, как прочие джентльмены. Это было гораздо больше поцелуем, чем долгом вежливости или извинением.
— Я должен был подумать об этом, Маргарет, — он сокрушенно покачал головой: — Как я понимаю, взгляды родни на тайные визиты незнакомцев к девушкам не изменились?
— Нет, — немного ошарашенно ответила мисс Шеридан. — Но я что–нибудь придумаю. В конце концов, притворюсь, что ничего не помню.
— У вас не получится. Консультант сразу же поймет, стирали вам память или нет, и он может заставить вас говорить правду.
— Ох! Но почему вы не хотите им показаться, все объяснить…
— Потому что, — мягко, но непреклонно ответил Редферн, — я всегда остаюсь в тени, и они не должны меня помнить.
— Почему?
— Потому что охотники… консультанты должны действовать самостоятельно, привыкнуть к тому, что они — одиночки, что неоткуда ждать помощи. Разве что друг от друга.
— Но при чем это к тому, что они не должны вас помнить? — нахмурилась Маргарет: она не видела в этом логики. — Почему вы не хотите им помогать?