— С ней бы я не хотела сражаться вновь, — сказала Канси-а-лари. Она сплюнула на землю и принюхалась, как собака. — Мой слуга больше мне не понадобится.
— Он умер? Надо его похоронить?
Санглант тоже с подозрением смотрел на Анну. По правде сказать, он предпочел бы отступить прямо сейчас, нежели ждать, пока она придет в себя.
— Пойдем, — повторила Канси-а-лари. — У нас остается мало времени. Ты можешь привести меня к Генриху? — Хотя она хорошо говорила по-вендийски, имя отца Сангланта она произнесла на салийский манер.
Санглант свистнул, подзывая Ресуэлто, и верный конь, чудом уцелевший в этой передряге, подбежал к нему. Несчастная коза бежала за ним и жалобно блеяла.
— Я знаю одну тропинку из этой долины. Думаю, сейчас она снова открыта, если ты, конечно, не хочешь воспользоваться тем же путем, которым пришла. Через круг камней.
— Там, где прошли эти создания, тропы изменились. — Женщина потрясла копьем, и колокольчики на нем весело зазвенели. — Эти врата для нас закрыты.
— Владычица, — пробормотал Санглант и взял Ресуэлто за поводья, предлагая матери сесть верхом.
— Нет, я лучше пройдусь пешком. Я поведу лошадь. — С этими словами она взяла у него поводья лошади, которую они с Захарией провели через врата дворца чурендо. Канси-а-лари дотронулась до макушки Блессинг. — Человечья кровь так плодовита, — пробормотала она себе под нос. Потом повернулась и махнула рукой в направлении леса.
Они отправились в путь. То и дело навстречу им выбегали мелкие зверушки — белки и мыши, спасшиеся от огня.
— Кто эта женщина, которую они забрали? — спросила она.
Санглант лишь покачал головой.
4Лиат ничего не видела и не слышала. Нет, она не оглохла и не ослепла, просто на нее обрушились такой яркий свет и оглушающий звук, что она мгновенно перестала воспринимать все прочие краски и звуки. Она не могла даже сказать, дышит или нет. Но, как ни странно, впервые за много лет Лиат почувствовала, что ей нечего бояться. В ее руках по-прежнему был лук, за плечом висел колчан с надежными стрелами, а на поясе — короткий меч. Ее шею отягощало золотое ожерелье.
Мелькнуло что-то синее.
Через некоторое время — она не могла сказать, прошло ли несколько мгновений или тысяча лет — Лиат поняла, что видит перстень с лазуритом, подаренный ей Аланом.
Они поднимались вверх. За спиной ритмично хлопали крылья. Но ведь у нее никогда не было крыльев! Ах да, ее несут создания с огненными крыльями.
Они называют ее «дитя».
В городе ее памяти, закрытом на семь ворот, стояла башня ее сердца. Эту комнату отец когда-то нарисовал для нее: четыре двери — на север, юг, запад и восток. И пятая дверь в центре комнаты, которая была закрыта даже для нее. Только иногда через замочную скважину она видела огонь. Отец запер эту дверь.
И теперь она знала почему.
Чье она дитя?
Снова мелькнул синий отблеск. Но на этот раз перед ней был не синий перстень, а бело-голубое пламя, напомнившее ей пылающий камень, который Лиат уже довелось видеть. Наверное, это другие врата? Ведь пылающий камень служит переходом из одной сферы в другую.
Духи сказали:
— Лети, дитя!
И отпустили ее.
Лиат начала падать. Внезапно стало трудно дышать, единственной ее мыслью было не уронить драгоценный лук. На мгновение она увидела под собой землю — темно-зеленый ковер, а на востоке, где вставало солнце, простирался океан. Она разглядела разбросанные на земле семь каменных кругов — семь корон. Одна в центре, а шесть других располагались широким кругом на большом расстоянии от нее. Лиат тотчас узнала корону императора Тейлефера. Но сейчас она лежала на земле, соединяя множество королевств в единое целое. Корона Звезд. Теперь древняя карта, которую она видела в Берне, обрела смысл. Неужели при помощи этой короны Аои устроили на земле катастрофу две тысячи лет назад?
И тут она поняла, что не может дышать — воздух на высоте был слишком разреженным.
Но светлые создания снова окружили ее.
— Она слишком тяжела, чтобы подняться в высшие сферы.
— Она не такая, как мы.
— У нее нет крыльев.
Они подхватили ее, и их прикосновение подарило ей невероятную радость. Их сущностью был огонь, яркий и горячий, и дверь, которую запер от нее отец, скрывала огонь. И вот дверь открылась, и Лиат поняла, что и ее сущностью, скрытой даже от нее самой, был огонь.
Конечно, он был не так ярок, как огонь этих существ, он каким-то образом смешался с человеческой плотью.
Чье же она дитя?
Они снова поднялись к бело-голубому свету и пролетели через него. Лиат показалось, что она попала в водопад света. Он был почти осязаем, и она почувствовала, что сопровождающие ее духи исчезают, растворяются, оставляют ее одну…