— Пришло время нам всем немного повеселиться, — объявила она. — Ия знаю, с каким интересом и нетерпением вы хотите увидеть счастливчика, который станет героем нашего скромного празднества.
С нескрываемым удовольствием она оглядывала каторжан, сладострастно намечая себе жертву. Аберия наслаждалась, чувствуя себя хозяйкой жизни и смерти.
Раз и еще раз обошла она ряды арестантов, впиваясь в них взглядом, и, наконец, остановилась напротив человека, который пытался и не мог совладать с бившей его дрожью.
— Нашим героем будешь ты — заключенный 2501! — громогласно произнесла она.
2
Омытая бледно-розовым светом зари, царица Яххотеп протянула руки к еще невидимому божеству, приветствуя его появление.
— Сердце мое тянется к твоему оку. Ты насыщаешь голод без хлеба, без воды утоляешь жажду. Ты отец для сирот, муж для вдов. Сладостно лицезреть таинство твоего рождения. Плод, насыщенный светом, родившись, ты питаешь жизнь. Лучи твои просветляют смысл видений, рожденных тьмой.
Красивая зрелая женщина — Яххотеп исполнилось тридцать девять — стояла одна в Карнакском храме, обратившись лицом к востоку, и славила победу света над тьмой.
Но не была ли эта победа призрачной? Сын света Египет по-прежнему задыхался под властью темного владыки Апопи.
После гибели мужа и старшего сына, мужественно сражавшихся с завоевателями, Яххотеп приняла титул супруги бога, ибо фараон Секненра стал после смерти божеством. Она горела лишь одной любовью, любовью к свободе, которая казалась недостижимой из-за неодолимой мощи вражеского войска.
Но как могуч был прорыв фиванцев! Одерживая победу за победой, они дошли до Авариса, столицы темного царства, но не смогли взять неприступную крепость с первого раза и вынуждены были отступить.
После гибели фараона Камоса, достойного преемника своего отца Секненра, царица, супруга бога и регентша, удалилась в храм, дабы в священной тишине вновь набраться сил для дальнейшей борьбы. За высокой оградой, в скромном и прекрасном святилище она молилась и размышляла, прося помощи у Амона и Осириса. Амон был покровителем Фив, великим творцом всего сущего. Он обещал открыть двери своего святилища лишь в тот день, когда будет одержана полная и окончательная победа над гиксосами. Убиенный и воскресший Осирис стал царем загробного мира и вершителем суда над умершими. В его царстве пребывали ныне Секненра и Камос.
Секненра погиб в сражении, попав в западню.
Камос собирался вновь идти на приступ Авариса, но был отравлен и вернулся умирать в Фивы к матери, чтобы навсегда упокоиться в западных горах.
И мужа, и сына погубил предатель, служивший гиксосам и сумевший вкрасться в доверие к фиванцам. Вот уже дважды ему удалось обезглавить египетское войско.
Но сколько ни размышляла Яххотеп, она не могла отыскать среди своего окружения врага-изменника. Все ее приближенные доказали надежность и преданность, каждый рисковал жизнью, каждый ненавидел гиксосов и боролся с ними. Кого заподозрить? Управителя царского дома Кариса, всегда добывавшего самые ценные и полезные сведения? Простодушного мудрого Хирея, смотрителя житниц и управителя земельных угодий? Эмхеба, градоправителя Эдфу, отличившегося под Кусами и с ног до головы покрытого ранами? Хранителя царской печати Неши, преданного друга Камоса, готового уйти в отставку после смерти фараона? Яхмеса, сына Абаны, искуснейшего лучника, уничтожившего бесчисленное множество гиксосов? Афганца или Усача, двух отважных борцов за свободу, ставших во главе передового отряда и получивших награды за военные подвиги? Отважного флотоводца Хонсухотепа, наделенного неограниченными полномочиями за спасение жизни царице?
Как вообразить себе даже на короткий миг, что кто-то из ее доверенных помощников может оказаться изменником, прельстившимся дарами темного владыки?
Нет, не было сомнений: искать предателя придется не в этом кругу верных друзей. Главное, нужно постоянно держаться настороже: как бы ни был враг коварен и ловок, рано или поздно он обнаружит себя, и тогда Яххотеп с быстротой и точностью королевской кобры нанесет ему смертельный удар.
Супруга бога медленно шла вдоль кромки священного озера. Будь фараон жив, он каждое утро черпал бы из него свежую, чистейшую воду, так необходимую для омовения и насыщения новыми силами всего, что существует во Вселенной, — от звезды до камня.
Но фараон Камос погиб двадцати лет от роду, а его брату, юному Яхмосу, сравнялось только десять.