— Я к вашим услугам, герр проф.
— Скажите, уважаемый герр Шютте, если я не ошибаюсь, ведь на нашем судне имеется моторная лодка?
— Имеется, герр проф, притом очень быстроходная.
— Тогда еще есть возможность спасти много человеческих жизней! Но это я могу поручить только вам, уважаемый герр Шютте.
Ганс протер стекла противогаза и уставился на непроницаемую резиновую маску профессора. А что, если он и впрямь свихнулся? Вчера после вечерней ванны он нес порядочную ахинею.
Профессор взял Ганса за пуговицу и вынул из кармана письмо.
— Скажите, уважаемый герр Шютте, первый пароход, который идет за нами, направляясь к острову Аренида, — это «Голштиния»?
— Совершенно верно, герр проф.
— Она будет здесь не раньше чем через восемь дней?
— Никак не раньше, герр проф.
— Увы!.. На пятый день он взлетит на воздух.
— Как — на воздух?
— Да, это ужасно, герр Шютте, но он обязательно взорвется.
— В чем дело?
— На пароходе едет мой ассистент, который везет один секретный препарат. Сегодня ночью я вспомнил, что препарат этот подвержен самопроизвольной реакции…
— Черт бы побрал все ваши химические реакции!
— Я подсчитал сегодня утром, что через определенное время реакция эта, имеющая прогрессивный характер, достигнет угрожающих размеров. Через пять дней наступит катастрофа.
— Катастрофа! Тогда надо предупредить их по радио.
— Это невозможно, уважаемый герр Шютте. Радировать об этом — значит выдать секрет открытия, которым так дорожит доктор Вельт. Никакого условного шифра мы не предусмотрели на такой неожиданный случай. Я вижу только один выход: вы должны отвезти письмо моему ассистенту. Никому, кроме вас, оно не может быть доверено.
— Мне? — обалдело переспросил Ганс.
— Да, вам, уважаемый герр Шютте. Необходимо предотвратить катастрофу, грозящую смертью сотням людей и срывом экспедиции. Но для этого вы должны подвергнуть себя опасности путешествия в моторной лодке… может быть, в течение двух — трех суток…
— О, герр проф, вы не знаете старого Ганса! Если надо спасти людей, он готов плыть даже без моторной лодки!
— Я был уверен в вас, уважаемый герр Шютте, именно в вас! Берите письмо. Здесь все указания, как спасти препарат. Не теряйте времени! Захватите провизии на неделю… и спешите, спешите! Я возьму на себя руководство экспедицией на время вашего отсутствия.
— Босс отвернет мне голову, но раз дело обстоит так, как вы говорите, то я хоть плохо в этом разбираюсь, но, по крайней мере, понимаю, что сто голов стоят больше моей одной, да к тому же седой.
— Ну вот, уважаемый герр Шютте. Я не могу передать вам…
— Позвольте, герр проф! А почему бы нам не поехать навстречу «Голштинии» на яхте всем вместе?
Профессор заметно вздрогнул.
— Нет, это невозможно, уважаемый герр Шютте, это невозможно! Я все обдумал. Ведь скорость моторной лодки значительно превосходит скорость яхты.
— Ну, раз такое дело, нечего терять время. Эй, дядя Эд, готовьте мне моторную лодку!
— Тысяча три морских черта! Вы хотите кататься по бухте со скоростью шестидесяти узлов?
— Нет, дядя Эд, я хочу плыть с этой скоростью по Тихому океану.
— О! Тогда вы вернетесь на остров очень скоро, но уже без плотского бремени, искупать свои многогрешные дни.
— Вы хотите сказать, что я после смерти попаду в этот же самый ад?
— А как же! Недаром вас еще при жизни несло сюда всеми ветрами.
— Ладно, если я вернусь сюда в качестве кита, то не пролезу в бухту. Готовьте лодку!
— С кем же вместе собираетесь вы тонуть в этой скорлупе, босс?
— Хотя бы с вами, дядя Эд!
— Со мной? Плыть через океан в этой пироге? Пусть же не пустят меня ни в один кабак, если я поставлю на свою душу хоть полпенса!
— Боитесь потонуть, старина?
— Я уверен, что потону, только хочу возможно позднее.
— Провизии на неделю! Курс обратный, взять радиопередатчик! Остальное зависит от погоды и вашего уменья, дядя Эд. Но помните, что от нас будет зависеть и добрая сотня человеческих жизней и успех экспедиции! Объяснений не спрашивайте, потому что я и сам ничего не понимаю.
— Пусть кошка научится плавать, если это вообще можно объяснить!
Ганс и боцман исчезли. Профессор наблюдал за ними издали. Меньше чем через двадцать минут моторная лодка была уже на воде. Ганс с боцманом спустились по трапу.
Профессор Бернштейн важно стоял на капитанском мостике. Настал час прилива — проход через трещину был безопасен.
Когда моторная лодка отчалила, профессор неожиданно сорвал с себя противогаз. Ганса поразила перемена, происшедшая в лице Бернштейна. На него смотрело изможденное лицо изменившегося до неузнаваемости профессора с высохшими щеками и провалившимися глазами.