— А что ты скажешь о Билли Вонге, дружке Лауретти?
— «Китаянка» тайком покинула порт ночью. Наш корабль — единственный в гавани. Пойди и убедись сама. — Он ваял ее за руку и потянул на палубу.
Как и говорил Стивен, в гавани никого не было, кроме баркаса с «Либерти», направляющегося к пристани.
— Хорошо, я пойду в свою каюту и переоденусь, — смягчилась она.
— Одевайся поскорее и едем, — сказал Стивен.
В отсутствие Патриции в ее номере был наведен порядок. Стивен проводил ее до гостиницы, затем быстро ушел, пообещав вернуться как можно скорее. Он должен был договориться о доставке на корабль сахара, рома, ананасов, корицы и других пряностей и проследить за погрузкой.
Патриция надела саронг, который Стивен купил ей накануне, и занялась стиркой и глаженьем своей одежды, не переставая думать о нем.
С балкона номера открывался вид на гавань и причал, и она надеялась хотя бы случайно увидеть Стивена, когда вг-шала или снимала одежду с перил.
К заходу солнца Патриция вымылась и принарядилась, ожидая возвращения Стивена. Когда раздался легкий стук в дверь, она подбежала и распахнула ее, широко улыбаясь. Ее улыбка стала еще шире при виде Томаса и Барбары.
Пока женщины обнимались и целовались, подошел Стивен, и все вместе они спустились в ресторан при гостинице.
— Если бы вы только знали, как красивы горы, — сказала Барбара за ужином. — Надеюсь, Патриция, ты рада, что я уговорила тебя сюда приехать? — В ее глазах мелькнуло раскаяние. — Я понимаю, конечно, что сидеть в комнате не так интересно, как путешествовать.
— Да, хотя здесь было не так скучно, как ты думаешь, — ответила Патриция.
Барбара обратилась к Стивену:
— Надеюсь, ты постарался ее развлечь?
— Я делал все, чтобы она приятно провела время. Стивен и Патриция незаметно обменялись понимающими взглядами.
— Хорошо, Стивен, хотя иногда с тобой бывает очень тяжело общаться, — продолжала Барбара, пробуя какое-то туземное блюдо и совершенно не замечая поведения своих друзей.
Патриция задумчиво произнесла:
— Раз уж речь зашла об этом, хочу сказать…
— Не стоит продолжать, иначе я рассержусь, — прервал ее Стивен, сурово нахмурившись. Однако веселый блеск его глаз свидетельствовал, что ему трудно удержаться от смеха.
Глаза Патриции также озорно блестели, не отрываясь от его лица.
— Я собиралась всего лишь сказать, что стало гораздо скучнее после того, как ты спас меня от пиратов.
Выражение лица Стивена не изменилось.
— Да, это было забавно.
Барбара повернулась к мужу.
— О чем они, Том? — спросила она в замешательстве. — О каких пиратах идет речь?
Стивен уже успел вкратце поведать Тому о событиях, которые произошли в их отсутствие.
— Да так, небольшие неприятности, случившиеся, пока мы путешествовали, — небрежно сказал тот.
Барбара наклонилась над столом и коснулась руки подруги.
— Что произошло, Патриция? — спросила она, нахмурившись.
— Видишь ли, дорогая кузина, — начал Стивен, прежде чем Патриция успела что-либо ответить, — пока вы наслаждались своим свадебным путешествием по горам, Тори похитил пират. Так что ты пропустила самое интересное.
— Ну, я бы так не сказал, — заметил Том, поддерживая тон беседы.
В этот момент каждый за столом играл в свою игру, за исключением Барбары Сазерленд, чьи глаза недоверчиво расширились.
— Похищена пиратом! Ты имеешь в виду этого отвратительного Билли Вонга? — воскликнула Барбара.
— Нет, не его. Он всего лишь змееныш по сравнению с этим удавом Лауретти, — сказала Патриция содрогнувшись.
— Лауретти! Ты хочешь сказать, что именно он тебя похитил? — взвизгнула Барбара в ужасе. — Это же самый подлый негодяй на земле!
— Теперь он мертв. Благодаря Стивену. Он меня спас, — сказала Патриция, выразительно кивнув головой на возлюбленного.
Барбара в восторге хлопнула в ладоши.
— О, как романтично! — Ее юное лицо восторженно сияло. — Почти как рыцарь, прискакавший на боевом коне, чтобы спасти белокурую красавицу!
— Так и было, если считать «Либерти» боевым конем, — согласилась Патриция.
— «Либерти»! Ты хочешь сказать, что все это произошло на судне? О, просто не верится! Как интересно!
— Не очень, Бэб. Было ужасно страшно. Меня оглушил грохот пушек. Казалось, корабль разваливается на части. А затем все заволокло черным дымом, и я услышала звон сабель, вопли и крики сражающихся. — Патриция покачала головой. — Я очень боялась.
Барбара смущенно откинулась назад с разочарованной улыбкой.
— Понимаю. Ты шутишь, не так ли? Ты устроила весь этот спектакль, чтобы преподать мне урок, поскольку считаешь меня слишком опрометчивой? Я в самом деле собираюсь исправиться. Клянусь! Я решила вести себя прилично, как подобает замужней даме.
Том наклонился и сжал ее руку.
— Милая, я люблю тебя такой, какая ты есть, только хочу, чтобы ты не проявляла слишком много безрассудства. Ведь это приводит к ситуациям, из которых потом не выбраться. — Его красивое лицо помрачнело. — Я не хочу, чтобы ты страдала, дорогая.
— Но мы действительно сказали тебе правду, Бэб. Меня похитил Лауретти, а Стивен спас. Тем не менее я тебе благодарна, — продолжила Патриция, — потому что путешествие на «Либерти» явилось для меня самым волнующим приключением. С тобой я совершала такие безумства, какие мне никогда и не снились. У меня не было счастливого детства и близкой подруги. Я тебе благодарна за все.
На глазах у женщин блестели слезы, но они улыбались друг другу.
— Ужин становится слишком печальным, — вмешался Стивен. Он подмигнул Тому. — Кажется, дамы нуждаются в прогулке при луне, не правда ли, Том? Завтра мы отплываем, и долгое время придется гулять только по палубе. — Он отодвинул стул и взял Патрицию за руку. — Пошли, Тори. Оставим молодоженов наедине. Я дам тебе еще один урок астрономии.
Позднее в комнате Патриции, среди великолепия тропической ночи, Стивен заключил ее в объятия, и они предались любовным утехам.
Глава 30
«Либерти» поднял якорь и на всех парусах плавно заскользил по волнам, удаляясь от Кингстона. К полудню высокие горы Ямайки уже казались лишь небольшими темными возвышениями на горизонте.
После сражения с «Серпентайном» отношения между Стивеном и Патрицией уже не были ни для кого секретом, поэтому она перебралась в его каюту. Том Сазерленд вернулся на прежнее место, но теперь вместе с молодой женой.
Каюта Стивена была просторнее и удобнее, чем та, к которой привыкла Патриция, и потому она наслаждалась относительной свободой. Особенно ей нравилось устраиваться в мягком кресле с книжкой в руках, хотя, если Стивен не был занят на палубе, она предпочитала нежиться в его объятиях.
День за днем продолжалась эта безмятежная жизнь, и «Либерти» продолжал плавно скользить по водной глади, подгоняемый крепким юго-западным ветром. По пути их манили острова с чистыми песчаными пляжами и горами, поросшими буйной растительностью, посреди голубых мерцающих вод.
Вечером, если Стивен не стоял за штурвалом, Патриция часто садилась к нему на колени, а он работал за письменным столом. Капитан часами изучал мели и рифы, обозначенные на морских картах, лежащих на полках над столом. Ему было необходимо постоянно прокладывать курс корабля и скрупулезно отслеживать маршрут на огромном глобусе, стоящем в углу.
Особенно Патриции нравилось стоять вместе со Стивеном за штурвалом. Вся команда уже спала, кроме впередсмотрящего. Она стояла в кольце рук Стивена, когда он управлял кораблем, и казалось, что они плывут по морю мерцающих звезд. Она чувствовала каждое движение его тела, а Стивен словно сливался с природой.
«Будь я художницей, изобразила бы Стивена на полотне», — подумала Патриция однажды ночью, когда он стоял за штурвалом.
— Ты влюблен в море? — задумчиво спросила она.
— Море изменчиво, как женщина. Ее глаза могут быть голубыми и теплыми, зелеными и холодными или темными и таинственными. Она может быть великодушной или вести себя предательски, быть спокойной и безмятежной, но в следующий момент становится яростной и неистовой. Бывают дни, когда она вялая и скучная, и ночи, когда она проявляет бурные чувства, становится прекрасной и пугающей. Она может успокоить и убаюкать нежными руками и вдруг без всякого предупреждения с яростью на тебя набросится. — Его голос звучал глухо и хрипло. — Она может убедить мужчину, что подчиняется ему, но всегда остается непредсказуемой и непокорной. Ты можешь только терпеть ее капризы, но никогда не сможешь покорить.