--О, Тия! -- Дженис забралась на кровать и обняла дочь. В ее сердце была тоска, но за 20 лет брака, женщина научилась жить с мужем, не чувствуя никакого дискомфорта; у нее была своя жизнь, она успела и полюбить, и насладиться тем, что любят ее, но признаться в таком дочери не решилась.
--Наши семьи -- круг влиятельных людей с определенным статусом. Они стараются держаться рядом с подобными, но химия между партнерами возникает не всегда. Или, как ты говоришь, любовь. Но в этом нет ничего страшного...
Тия чуть отстранилась от матери, чтобы видеть ее лицо. Девушка поджала губы от обиды.
--Как же быть, если все это, черт подери, возникает только у одного человека? Я сойду с ума, если продолжу жить в этих муках, в этом холоде...
--Разве Адам не уделяет тебе внимания и время? -- разговор с матерью все больше разочаровал Тию. То, о чем она толковала, девушке не нравилось. Все медленно склонялось к тому самому, что говорил ей сам Адам.
--Значит, я должна довольствоваться малым, когда могу и должна получать больше! Что за глупости?! Ни за что. -- Тия слезла с кровати и подошла к окну, чувствуя, что задыхается от возмущения. -- Я хочу развода.
Дженис села на кровать и убрала упавшую на глаза прядь волос за ухо, оттянутое вниз тяжелой сережкой с крупным камнем. Ей было нелегко сказать Тие, что никакого развода ей не видать... мистер Кингсли нуждался в таком партнере, как Уэйнрайт корп, но они отвернутся от них, если из-за развода потеряют 40% своих акций, и весь Манхэттен поднимет их на смех.
--Пожалуйста, Тия, подумай хорошенько, прежде чем что-то натворить. И, я умоляю, думай не только о себе...
Девушка зажмурилась, сжимая кулаки. Возмущение было на пределе, ее только что назвали эгоисткой и призвали похоронить свои претензии и вернуться к этому подлецу.
В дверь постучались, и появился сам Генри Кингсли, в таком же халате, что и жена, только не голубого цвета, а коричневого, со своими инициалами. Он с любопытством оглядел и дочь, и мать, а затем подкинул дров в "топку" Тии:
--Я сказал Адаму, что ты здесь. Скоро он приедет за тобой, поэтому приведи себя в порядок, Тия.
Испепелив взглядом родителей, девушка поняла, что осталась совершенно одна. Поддержки своего решения ей не дождаться, ведь эти люди не видят трагедии в происходящем. Они такие же...
Презирая все вокруг, Тие хотелось одного -- исчезнуть для всех и уехать далеко-далеко.
Когда с охранной будки позвонили и сообщили, что мистер Уэйнрайт не хочет смущать своим визитом в такой час домочадцев, но ждет свою жену в машине, Тия беспомощно застонала и пошла к выходу, не в силах избавиться от страха перед Адамом; она не забыла его бешенный взгляд тогда, в баре.
Обернувшись в двери на своих родителей, Тия вдруг замерла: ее глаза остановились на семейном портрете, висящем позади матери на стене, а с портрета девушке улыбалась седовласая женщина -- Мэри-Энн Уорингтон -- ее бабушка, у которой Тия часто проводила каникулы на ранчо, близ озера Онтарио, рядом с Рочестером, пока отношения ее матери и бабушки окончательно не испортились... Настолько, что Мэри-Энн не приехала на свадьбу, но передала подарки и письмо, где искренне желала любимой внучке не знать горя.
Тия молча повернулась и вышла, а в голове у нее горела мысль, что мириться с происходящим абсурдом не намерена, ни ради кого.
Адам был зол. Он презирал и не переносил сцены такого рода, но холодом рассудка тушил весь пыл внутри. Когда Тия села к нему в машину, он смерил ее взглядом.
"Бесподобная актриса, -- Адам завел машину, -- Корчится от неразделенной любви ко мне, при этом уже наставила мне рога со своим дружком."
--Дорогая, я делаю тебе первое и последнее предупреждение. -- напряженная тишина, висевшая в салоне авто полпути, была нарушена самым страшным тоном, заставившим Тию напрячься. -- Я не прощаю предательства.
Брови девушки сошлись на переносице, она повернулась к нему с приоткрытым ртом, желая дать в нос самодовольному наглецу.
--Серьезно? -- подавить истерику удалось и после косого взгляда мужа, Тия понизила тон. Криками от него ничего не добьешься -- это первый урок, который она усвоила. -- Ты нарушил наш уговор и получил той же монетой, не более. Унижать меня, появляясь с какой-то девкой на глазах у людей... Это просто пять баллов, мистер Уэйнрайт.