— Жду снаружи, — сказал им Пятый и вышел, оставив дверь на распашку.
Боль от привязки сильная, но не долгая, это он знал по себе. Сразу после Школы провинился перед тогдашним своим командиром, и тот как наказание использовал привязку на юном маге. При одном воспоминании заныла грудь, и Пятый невольно потёр место, где уже давным давно не было никакой звёздочки.
Перевёртыши появились минут через пять.
— Верхом ездите? — спросил их Пятый.
— Мы-то ездим, — ответил Бриш и замялся.
— Но? — поторопил его Пятый.
— Ваши лошади обычно боятся волков.
— Наши лошади, — Пятый выделил интонацией слово «наши», — волков не боятся.
— Меткий, — подозвал Пятый проходящего мимо мага, прозванного так за то, что регулярно выигрывал состязания лучников, — эти двое едут с нами.
Он, не церемонясь, дернул рубаху стоявшего рядом Лэя, продемонстрировал привязку.
— Поручаю их тебе. Лошади, нормальная одежда, такая чтобы они не особо выделялись. Сам разберись, что ещё нужно.
— Будет сделано, командир.
Меткий окинул перевёртышей оценивающим взглядом и махнул рукой:
— Идите за мной.
Глава 7. Перевёртыши
Братья-перевёртыши ехали в самом центре отряда боевых магов, как тут сбежишь? А ещё привязка эта, Бриш потрогал серебряную звёздочку сквозь одежду и вздрогнул при воспоминании о недавней боли, кинул быстрый взгляд на младшего. Лэй ответил лучезарной улыбкой. Совсем недавно Бриш думал, что никогда больше не увидит этой улыбки, но Лэй умеет наслаждаться малыми радостями, уверенно держится в седле и крутит головой, рассматривая улицы столицы. В первый раз получил возможность рассмотреть человеческий город не через решётку и счастлив уже этим.
Бриш и сам улыбнулся уголками губ, но улыбка получилась грустная. Сколько они провели в клетке — обессиленные от постоянных кровопотерь и голода? Когда их схватили, в тени под вековыми елями ещё лежал снег, а сейчас разгар лета. Они сыты и почти здоровы, одеты в чистую добротную одежду, но как долго это продлится? Бриш не мог позволить себе надежды, но не хотел отбирать её у младшего. Всё равно умереть под синим небом гораздо лучше, чем сдохнуть в вонючей клетке в тёмном подвале.
Из подворотни выскочила маленькая серая шавка, но вместо того, чтобы облаять всадников, жалобно завыла и припала к земле. Волчий запах почуяла, собак не обмануть. А вот лошадей, как главный маг и говорил, запах братьев не смущал совершенно. Правда, им выдали не мощногрудых боевых коней, а смирных меринов, вороных, как и все лошади в отряде. И одежду им дали чёрную, так что от боевых магов перевёртыши сейчас отличались только отсутствием плащей с символом солнца. Ну, и тем, что настоящие маги не сводили с них глаз.
Переход сквозь портал, скачка по южным землям, ночёвка в пограничном гарнизоне. Маги потеснили местных вояк, с относительным комфортом расположившись в длинном кирпичном строении, перевёртышам пришлось ночевать в конюшне. Всё бы ничего, но на ночь их посадили на цепь, как собак. Ошейники на вид от собачьих не отличались, но порвать полоску кожи или расстегнуть пряжку не получилось. Лэй всхлипнул пару раз, потом закопался в сено, отвернувшись от брата. Пришедшего утром главного колдуна, которого вместо имени называли по номеру, он встретил лучезарной и немного безумной улыбкой.
Пятый на его состояние внимания не обратил, коснулся по очереди звёздочек-привязок и вышел, не задерживаясь. Вскоре появился Меткий, принёс еды и снял ошейники. Еда была вкусной — наваристая мясная похлёбка, Лэй ел с жадностью, а Бриш заставлял себя глотать ложку за ложкой и боролся с желанием запустить миской в голову ненавистному магу.
Горькая злоба немного отпустила, лишь когда братья выехали из ворот крепости. Иллюзия свободы — кажется, стоит пришпорить коней, и они скроются в зелёной чащобе леса. Действительно иллюзия. Даже если они сумеют вырваться из окружения чёрных всадников, даже если не сгинут сразу в незнакомом, совсем не похожем на родной, лесу, всё равно проживут не больше суток. Настроение Бриша вновь стремительно портилось, Лэй же, задрав голову, смотрел в небо, не обращал внимания, куда ступает его лошадь, и о чём думал — не понятно.
Бриш видел разорённое людьми родное поселение, видел смерти сородичей, и сожжённая человеческая деревня его не впечатлила. Не сразу он понял, что тут не правильно — полная разруха, густой запах крови и гари, но ни одного мертвеца.