И выскочившего из чащи серебристого волка он тоже уже не увидел.
Вот же, щенок! Учуял брата, понял, что с ним происходит, совсем голову потерял. Одно хорошо — отвлёк на себя лунных магов. Те, занятые спасением ценной крови, даже элементарной охранки не выставили, слишком уж неожиданно свалился перевёртыш. Учитывая, сколько у них стоит его кровь, южан понять можно. Ещё одно подтверждение старой истине, что жадность это плохо.
Увидали второго перевёртыша, глаза аж загорелись. А Пятый между тем баюкал в руках бледный шар голубоватого свечения. С каждым шагом шар увеличивался.
Лэй сбил с ног одного из южан, того, что цедил кровь из правой руки Бриша, рванул зубами за руку уже его. Целил в горло, но маг успел заслониться. Отскочил от замаха меча второго колдуна. Два других бросили полумёртвого перевёртыша и торопливо разворачивали ловчую сеть. Лучики света в их руках сетью стать не успели, шар сорвался с ладоней Пятого, взлетел в воздух и с громким хлопком обрушился на противников. Упали все — и южане, и волк, а Бриш и без того уже лежал. У того, что свалился ближе всех, из уха потекла струйка крови.
Пятый создал новый шар и вышел из укрытия. Перевёл дух и отпустил контроль над шаром, тот медленно растворился в воздухе. Заёмная сила всё ещё бурлила в крови, но она сделала своё дело. Одним ударом оглушить четверых довольно сильных магов — Пятый не ожидал, что это удастся. Конечно, свою роль сыграло то, что южане просто не ожидали удара и даже не пробовали защититься.
Проверил каждого, попутно добавляя заклятье сна для надёжности, и только тогда подошёл к старшему перевёртышу. Надо же, живой ещё. Прикоснулся к серебряной звезде, успокоил бушующие связи. Поднял безвольную руку, залечил порез. Потом — второй. Расстегнул и отбросил прочь ошейник. Перевёртыш никак на освобождение силы не отреагировал, остался лежать неподвижной сломанной куклой, дышал через раз, из брошенной впопыхах фляги вытекала тёмная кровь. Пятый поднял флягу, заткнул пробкой — не пропадать же добру.
Создал белую птичку, послал своим людям. Пора возвращаться, и вернётся пятая сотня не с пустыми руками. А ему остается только ждать и следить, чтоб южане не очнулись раньше времени.
Южане, оглушённые первым и надёжно спелёнатые вторым заклятьем, признаков жизни не подавали, зато очнулся серебристый волк. Действительно, сильный — он ведь был в самом центре удара. Досталось ему изрядно, в человека Лэй превращался долго, содрогаясь в судорогах и поскуливая от боли. Подняться потом не смог, ползком добрался до брата, затормошил, пытаясь привести в чувство, а когда понял, что толку нет, затащил безвольное тело на колени, обнял, баюкая как ребёнка. На глазах слёзы, а на губах та самая знакомая безумная улыбка, что появляется всегда, когда мальчишке больно.
Пятый отвёл глаза, заметил блестящего чёрного жука, проследил внимательно жучиный путь до ближайшего дерева. Жук скрылся в трещине в коре, и следить стало не за кем. Пятый поднялся, подошёл к перевёртышам, молча оттёр плечом младшего, уложил Бриша на землю рядом с пятном его собственной крови, одной рукой прикоснулся ко лбу перевёртыша, вторую устроил на его груди. Сосредоточился, собирая энергию в солнечном сплетении, и когда жар стал невыносим, пустил её потоком по рукам.
С точки зрения любого целителя — бесполезный расход силы, но для того, кто целительством не владеет — единственный способ поддержать раненого.
Пятый не был уверен, выживет ли Бриш, но поделиться силой, полученной от его брата, сейчас казалось справедливым. Он вливал силу пока не почувствовал, что ещё немного и свалится сам. Встряхнул кистями, разрывая контакт, и с силой провёл ладонями по лицу, проморгался. Встретился взглядом с блестящими глазами Лэя. Слёзы ещё не высохли, но улыбался он теперь по-настоящему. Бриш не очнулся, но покойника теперь напоминал гораздо меньше, дышал глубоко и ровно, на белые как мел щёки вернулся румянец. Правда, только на щёки и какой-то лихорадочный, не здоровый, но умирать перевёртыш явно передумал.
— Спасибо, — словно всё ещё не веря в случившееся выдохнул Лэй.
Пятый предпочёл не заметить благодарности.
Глава 12. Будь ты проклят!
Оставленная позади сотня догнала своего командира только к середине дня. Пятый за это время два раза обновлял заклятья сна и неподвижности на пленниках. Сам он двигался с трудом — сказалось перенапряжение мышц при ускорении. Ничего не поделаешь, за всё в этой жизни нужно платить.