Остров оказался гораздо больше, чем выглядел с другого берега. Старые вербы расступились, открыли взорам гостей небольшую избушку — самый настоящий дом, не шалаш и не землянку.
— Заходите. Скоро дождь будет, — Айра распахнула дверь и посторонилась, пропуская чужаков.
Из полутёмных сеней они попали в неожиданно светлую и чистую горницу с обмазанной белой глиной печью, широкими лавками вдоль стен и столом из светлого дерева по центру. Со стола вспорхнула лесная сойка, которая клевала рассыпанное там зерно, но не улетела далеко, уселась на подоконник распахнутого настежь окна.
— Садитесь, гости дорогие, — пригласила-приказала Айра, — и не мешайте мне ради всего святого, иначе ночевать сегодня будете в кустах.
— А ты иди сюда, — она усадила эльфа за стол, подальше от остальных. Стянула с него драную, пыльную рубаху, обнажив худющее, покрытое грязью и старыми пожелтевшими уже синяками тело.
— Руки на стол, сиди ровно.
Льер вытянул на столе тонкие руки с опухшими синими кистями и характерными ссадинами от кандалов на запястьях. Ведьма недовольно цыкнула языком, одарила Пятого пристальным взглядом, но прикоснулась не к рукам эльфа, а к его спине.
— Дыши глубже, — сказала, и Льер старательно задышал.
Пятый впервые видел процесс исцеления в исполнении дикого мага. Обычно дикие самоучки в лучшем случае могли вылечить чирей, а в худшем — вместо одного прыща наслать с десяток, или поджечь пациенту штаны.
Эта ведьма ничего лишнего не поджигала и явно знала, что делает. Она касалась каналов эльфа, тех самых, до которых ночью не смог добраться Пятый, и не просто делилась энергией, что-то правила там. Что именно она делала, необученный целительству маг не понимал, но дышать Льер стал легче и цветом кожи перестал напоминать покойника, на щеках и вовсе румянец появился.
Наконец, Айра оставила в покое спину, обошла стол, села напротив и накрыла ладонями руки эльфа.
— Кто тебе пальцы вправлял?
Льер пискнул от боли, зажмурился и, не открывая глаз, указал подбородком на Пятого.
— Коновал, — припечатала ведьма. — Мог бы и поострожнее.
— Уж как умею, — огрызнулся Пятый, но Айра вновь погрузилась в лечение и перестала обращать на него внимание.
Эльф опять тоненько по девчачьи пискнул, брови скорбно поднялись домиком. Всё же отважный герой детских сказок боится боли.
— Терпи, — бросила ему ведьма. — Связки растянул, пальцы не сразу вправил, так что сам дурак.
— Ага. Я знаю, — не стал спорить Льер.
— Надолго ты с такой командой?
— Нам бы пару дней пересидеть. До полнолуния. Но если ты против, мы уйдём.
— И что тебе в следующий раз лечить придётся? Сиди уж здесь, этих твоих друзей как-нибудь вытерплю.
— Спасибо, Айра. Ты лучшая! — сверкнул улыбкой эльф и тут же скривился от боли. Похоже, лечить Айра умела хорошо, а вот снимать боль — нет.
Глава 19. Передышка
Похоже, жизнь перевёртышей совершила очередной крутой поворот, и чего теперь ждать от этого поворота совершенно непонятно. И в первую очередь Бриш не понимал перста — в какие игры тот играет? А, может, и не играет он, чего только не сделаешь для спасения собственного ребёнка. Можно даже спутаться с врагом и похитить других детей. Почему только замученный по вине Пятого эльф помогает ему и упорно называет другом? Куда они бегут? Где перст надеется скрыться? Ответов не было.
Места незнакомые, но лес, такой родной северный лес, кружил голову. Бриш не знал, уцелело ли их селение, но был уверен, что смог бы его найти, увидеть своими глазами живых соплеменников или хотя бы что-то узнать об их судьбе. Он мог бы… Если б не проклятая привязка! Он мог бы выбрать смерть, но не мог бросить брата. Один раз уже бросил, хватит! Почему он до сих пор жив, и какой был смысл Пятому отправляться тогда в погоню, Бриш тоже не понимал, но был благодарен магу даже не за свою жизнь, а за счастье в глазах Лея, вспыхнувшее, когда он сумел открыть собственные глаза.
Сейчас Лэй снова счастлив. И пусть счастье это ненастоящее и недолгое, Бриш не готов лишить его брата.
Человеческие дети всю дорогу болтали с эльфом о волшебной Стране Облаков. Сказка, конечно, но почему бы не позволить себе поверить в эту сказку, если в реальности не осталось ничего хорошего?
Домик ведьмы на острове поразил самим своим существованием, а ведьма — своим поведением. Ругать волшебного эльфа и угрожать боевому магу… Интересно, она и впрямь могла бы проклясть Пятого? А ещё на неё не произвело особого впечатления известие, что двое её гостей — перевёртыши. Бриш уже привык к страху, ненависти, брезгливому любопытству простых людей и вожделению в глазах магов. Ведьма оказалась ещё и лекаркой, но на счёт крови перевёртышей даже не заикнулась, хотя пока лечила эльфа, видно, что устала.