— Господа, — сказал он, я вынужден попросить вас оставить больного. Пошли вон, пожалуйста, — и лучезарно улыбнулся.
У Райса челюсть отпала от такой изумительной смеси вежливости и хамства, но остальных поведение лекаря не удивило.
— Мы завтра зайдём, господин Тиэррэ, — уже от выхода сообщил Льер.
— Ага, — отмахнулся тот и поставил на подтащенную поближе хвостом табуретку миску с едой, — если всё будет хорошо, завтра я его и сам выгоню.
Ухватил Райса за руку, проверил пульс, заглянул по очереди в глаза, долго высматривал там что-то, потом кивнул самому себе, вручил Райсу миску, а сам уселся на освободившуюся табуретку.
Руки ощутимо дрожали, и удержать миску одной рукой, а ложку другой, не расплескав бульон, оказалось непосильной задачей. Наконец, Райс плюнул на приличия, стиснул миску в обоих ладонях и глотнул через край.
Рогатый лекарь Тиэррэ ободряюще улыбнулся, и Райс принялся с жадностью глотать ароматную янтарную жидкость. В бульоне плавали малюсенькие кусочки мяса и несколько таких же маленьких листиков незнакомого растения. Вкусно неимоверно! Райс бы и целый котелок такого варева сейчас выпил, но, забирая из рук опустевшую миску, лекарь покачал головой.
— Нельзя. Ты проспал семь дней, желудок сжался. Позже ещё принесу.
— Семь дней! — Райс не хотел кричать, но получилось само собой.
— Да, — спокойно ответил лекарь. — А ты что хотел? Все резервы выжал подчистую. Ты, уважаемый маг, радуйся, что жив остался.
Глава 26. Волшебная страна
«Радуйся, что жив остался», — сказал рогатый целитель, и Райс радовался. На самом деле радовался!
На следующий день Тиэррэ из лазарета его так и не выпустил, но разрешил помыться, побриться и даже одежду принёс приличную, хоть и с чужого плеча.
Кроме самого лекаря в лазарете обитали двое его учеников — вчерашний блондинистый паренёк и девушка на вид чуть постарше парня, с копной смоляных волос и загорелая до черноты. Это он так думал, что загорелая, пока она не подошла ближе и не заговорила на языке Лунной империи. Райс не то чтобы хорошо знал язык южан, но сейчас понял каждое слово. А ещё сообразил, что парень говорит на его родном языке, явно тоже беглец из Солнечной империи, а явившийся поторопить учеников рогатохвостатый лекарь и вовсе издаёт какие-то птичьи трели. При этом все трое прекрасно друг друга понимают, и Райс понимает их тоже.
Спрашивать, как это так, и показаться дураком, не хотелось, но видимо уж очень у него физиономия стала ошарашенной, лекарь Тиэррэ расхохотался, выдавил сквозь смех:
— Дошло, наконец. У новеньких всегда такие забавные лица. Здесь перепутье. Или оазис, кто как называет, это не важно. А важно, что тут другие законы, и один из них — мы понимаем друг друга, откуда бы ни пришли.
— Великолепно, — скривился Райс, — но не вижу ничего смешного.
— Великолепно, — согласился рогатый, — а смешной здесь ты!
— У меня, по крайней мере, хвоста нет!
— Ну, и зря. Очень удобно, — не обиделся лекарь, подтянул этим самым хвостом табуретку, уселся поудобнее и уставился своими жуткими буркалами куда-то сквозь Райса.
А Райсу сначала стало не по себе, а потом стыдно. Его тут лечат, возятся с ним. Ну и что, что лекарь хам, может, у него на родине все такие, это же не повод и самому вести себя по-хамски. Единственное оправдание — много лет никто не осмеливался смеяться над боевым магом, он просто не знал, как теперь реагировать.
Но лекарь извиняться не собирался и сам извинений не ждал, словно забыл про инцидент, полностью переключившись на сканирование пациента.
— Хорошо, — сказал он, закончив и несколько раз моргнув, — каналы уцелели, энергия восстанавливается. Жить будешь долго, если шею себе не свернёшь.
— Сворачивать шею пока не планирую, — в тон ему ответил Райс.
— Договорились, — лекарь внезапно цапнул его ладонь, всмотрелся в самый центр, словно искал там что-то очень интересное, а потом крепко пожал руку. Пальцы у него были длинные, сильные, с короткими чёрными ногтями.
— Уважаемый Тиэррэ, — вырвался у Райса вопрос, — а вы кто?
Получилось как-то совсем непосредственно и по-детски, это Мелиса могла такое спросить, а не пятый перст Императора, но он же не перст, он теперь никто, а значит недалеко ушёл от ребёнка, дураком себя выставить успел, и терять ему нечего.
Тиэррэ против ожиданий смеяться и тыкать носом в неосведомлённость не стал, ответил ровным голосом:
— Хонгор.
И, видя, что слово это собеседнику ничего не говорит, пояснил:
— Раса моя так называется, а мир — Феас. Не слышал ведь, наверняка.
Райс молча покачал головой, а лекарь вздохнул:
— Дикий у вас там мирок и опасный. Ну, ничего, обживёшься у нас, восполнишь пробелы в образовании.