Райс неуверенно бухнул грязный ком в корыто, намочил, выудил одно платье, стал тереть мылом. Пенится. Пятна вроде отходят. Сполоснул. Точно чище стало, хотя подол всё равно зелёный, надо ещё потереть. Получается! В самом деле чисто!
Райс даже увлёкся процессом, перестирал детские платьица, две рубашки Дирта, штанов в куче почему-то не оказалось, и вспомнил, что у него самого в сундуке залежи грязной одежды. Залежи оказались слишком громким словом, всё же во время болезни Айра стирала и для него, но всё же кое-что нашлось, Райс забрал находку, подхватил с кровати потную рубашку кого-то из перевёртышей и вернулся к корыту.
Когда Айра позвала ужинать, Райс с чувством выполненного долга развешивал выстиранную одежду.
Дни шли за днями, бывший перст Императора тихо жил в маленьком домишке в самой странной кампании, которую только мог представить, занимался работой, которую многие бы назвали женской, и никак не мог определиться, как относиться к новой жизни. С одной стороны, никто здесь не называл его псом, не шарахался в страхе и не плевал вслед, думая, что он не видит. Белая птица-вестник не влетит в окно, и не нужно будет срываться невесть куда, бросая своего ребёнка. С другой стороны, собственная ненужность напрягала, даже Мелиса, раньше не отлипавшая от отца, стала слишком самостоятельной, пропадала в школе, не уставала рассказывать по вечерам про наставников и новых друзей. Райс с удивлением и горечью понял, что ревнует дочку к незнакомым детям.
Дирт тоже нашёл друзей, несколько раз оставался ночевать в подкове. Может, он бы и совсем туда перебрался, если бы не Шанна. Маленькая стеснительная плакса, которая в итоге оказалась не такой уж плаксой, крепко подружилась с Мелиссой и бросать младшую подружку не хотела ни в какую.
Дети вообще на удивление легко вписались в новую жизнь. Ладно, Мелиса, она за свои шесть лет успела поменять множество домов, городов и провинций. Но Дирт и Шанна, домашние дети, потерявшие отца! Впрочем, если покойный наместник, как и многие аристократы, заходил к наследникам раз в неделю поинтересоваться успехами в учёбе, то понятно, почему они не особо скорбят о его смерти. А куда делась их мать? Ни разу не слышал, чтобы дети говорили о ней, жены у наместника Лоста вроде бы не было. Может, сам муженёк со свету и сжил? А что, в богатых домах и не такое случается.
Бриш и Лэй оказались единственными перевёртышами в Стране Облаков, но не особо расстроились. Назад они пока не стремились. Наверное, тоже нравилось, что их не боятся, и никто не бегает с ножом, мечтая о чудесной крови. Иногда, когда слабость накрывала с головой, к Райсу приходили мысли попросить у них крови. Они теперь не подчиняются приказам, Бриш может и послать по известному адресу, но Лэй наверняка не откажет. Потом Райс вспоминал обречённое выражение на лицах парней, возникавшее всякий раз, как резал им руки, и просить язык не поворачивался. В конце концов, он не умирает, выздоровеет сам.
Он и выздоровел. День, когда рогатый лекарь разрешил ему обратиться к силе, стал праздником.
А потом Райс познакомился с той парой, за которой наблюдал украдкой, когда Тиэррэ показывал ему школу. Милая смешливая Лассэ и серьёзный до невозможности Тайрин были полной противоположностью друг другу и при этом казались идеальной парой. Что-то многовато в Стране Облаков всего идеального. Тайрин и впрямь сам разработал систему школьной безопасности и секрета из неё не делал. Но он родился в оазисе, в мирах бывал не слишком часто и сомневался, что система сработает там, слишком уж разные энергетические потоки. Впрочем, всегда можно придумать другую систему под местные условия, но времени это займёт немало.
Райс даже не особо расстроился. Даже если б Тайрин выдал ему на руки готовую систему безопасности, что бы он делал? Явился бы к Императору? Или к Длани? Он бы даже приблизиться к ним не смог, он ведь больше не перст, он предатель.
Когда Тайрин и Лассэ попросили его показать что-то из своих умений детям, Райс растерялся. Во-первых, боевая магия — не то, чему стоит учить детей, а во-вторых, сами дети! Он толком не знает, как вести себя с Диртом и Шанной, а тут тридцать душ!
В тот день он ретировался из школы, не дав ответа, но вскоре явился вновь. Боевым заклятьям он малышню точно не будет учить, но почему бы не научить защищаться? Простейшие барьеры, непробиваемая стрелами куртка и несгораемый плащ. Плащ юным магам понравился особенно, каждый посчитал своим долгом попытаться его поджечь. А когда не получилось, дети с таким же старанием пытались повторить плетение силы на собственной одежде.